нараспев начала женщина, – с братом боярином, а еще государь, надежда наша, красное солнышко.
Янка невольно улыбнулась такой не обычной для ее слуха манере рассказа:
– Государь? А почему надежда?
– А потому как ему семнадцать лет только исполнилось, голубь сизой, – женщина погладила Янку по плечу.
– Почти ровесник, – одними губами произнесла Янка, – Что же мне делать? – она вопросительно посмотрела на женщину.
– Ой, голубь, ночь на дворе. Ты ночуй уж, а утром я тебя выведу отсель потихоньку. Ложися вот здесь на лавке, – заботливо сказала женщина. Янка, однако, совсем не хотела спать. Сердце колотилось и сжималось от мысли, что ребята ее ждут. Этот вопрос волновал ее в данный момент больше всего. Дворец, царь – чертовщина какая-то.
Женщина тем временем погасила свечу.
– Отдохни, голубь, – и она вздохнула, – откуда ж ты такой? Звать-то как?
– Янка, – пробормотала Янка, сняв с себя сумку и гитару, и поудобнее устраиваясь на лавке.
– Эко имя чудно, Янка. А меня вот Агашкой кличут, – женщина снова вздохнула в темноте.
– А как вашего отца звали? – спросила Янка.
– Тихоном, царствие ему небесное.
– Значит, вас зовут Агафья Тихоновна, красиво.
– Эк ты, ласкун какой, – растрогалась Агафья Тихоновна, – меня отродясь так не называл никто. И откуда ты такой взялся?
– Вы мне не поверите, но я из будущего.
– Устал ты, Янка, спи-ка лучше, – женщина подумала, что это сказано от усталости.
Янка печально вздохнула и закрыла глаза.
Проснулась она рано. Протерла глаза, надвинула поглубже бейсболку, одернула олимпийку, застегнула штормовку, села на лавке, потянулась. Потом встала надела сумку и взяла гитару. Вошла Агафья Тихоновна.
– Доброе утро, Агафья Тихоновна, – улыбнулась Янка.
– Ах ты, голубь сизой, встал уже, – она тоже улыбнулась, – а и рано еще, солнышко не взошло.
– Да, только полпятого, но мне пора, Агафья Тихоновна.
– Ну, пошли, провожу тебя, – вздохнула та.
Янка потихоньку пошла за ней. Вышли на задний двор через черный ход. В сером утреннем воздухе висела прохлада. Янка слегка поежилась. Пришлось немного подождать за углом, пока пройдет группа стрельцов, охраняющих дворец. Потом Агафья Тихоновна подвела ее к маленькой калитке в заборе.
– Вот, голубь, лети теперя, там тропинка есть, в аккурат к деревне выйдешь, а там, куда уж захочешь. Хлеба-то возьми.
– Спасибо вам, Агафья Тихоновна, – Янка пожала руку удивленной женщине, – жаль, нечего мне вам подарить. А я вас сфотографирую! – Янка вытащила «Polaroid».
– Ой, голубь, не ведаю речей твоих, – испуганно перекрестилась Агафья Тихоновна.
– Это совсем не страшно, – Янка зарядила фотоаппарат, – Смотрите в это окошечко, улыбайтесь. Сейчас вылетит птичка! – и сделала два дубля. Кассеты тут же проявились в два цветных снимка. Один
