дашь ему письмо к Гордону, да пригрози, чтоб доставил! – зло оскалился. – Видеть его не могу! Понял?
– Сделаю, мин херц. – спокойно кивнул Алексашка, продолжая следить за компасом. Петр хлопнул его по плечу и пошел в каюту.
На закате корабль бросил якорь возле какого-то монастыря. Янка проснулась и, выслушав несколько наставлений от Петра, касаемо поведения, отправилась со всеми на берег. На нем уже стояла делегация монахов во главе с патриархом. Все они в пояс поклонились подошедшему Петру.
– Здрав будь во веки веков государь, надежда наша, – сказал патриарх. Петр поцеловал ему руку и тоже поклонился.
– Здравствуй, святой отец, – смиренно ответил он, – не оставь в ночи, прими братьев своих под кровлю.
– Просим, государь, – еще раз поклонился патриарх и увидел Янку. – С тобой отрок, государь? Подойди ко мне, сын мой! – обратился он к Янке. Она подошла, немного заробев.
– Как тебя звать?
– Янка, – смущенно ответила она.
– Не из поляков будешь?
– Немного, – кивнула Янка. – Дед у меня поляк.
– Значит одной веры, христианской. Православный?
– Наверное, – пожала плечами Янка и совсем смутилась.
– Как так? Крещеный?
– Не знаю.
– А который же тебе год? – удивился патриарх.
– Четырнадцатый, – соврала Янка, честно глядя на патриарха.
– Однако надо мальчонку крестить, государь, – сказал патриарх, когда они медленно шли в сторону монастыря. – Не гоже ему нехристем-то ходить.
– Что ж, завтра и окрестим, – сказал Петр. – Я сам крестным буду. А, Янка? – он посмотрел на нее. – Ты как, согласен?
– Вау! Круто, Пит! – восхищенно ответила Янка.
– А родители что ж тебя не окрестили? – снова спросил патриарх у Янки.
– Тут я не в теме, честно говоря, – пожала она плечами. – Бабушка коммунисткой прожженной была. А предкам все время некогда, они вечно в командировках. Поэтому наверно мне не повезло.
– За родителей ты не в ответе, а вот их ошибку мы завтра исправим, – сказал ей патриарх, мало что поняв из ее рассказа.
Они вошли в монастырь. Янке, конечно, было любопытно, но там не понравилось. Длинный коридор был освещен сальными свечами. По обе стороны кельи и только в трапезной более менее. С дороги Петр пошел в баню вместе со стольниками. Звал Янку, но она отказалась.
– Что же ты, Янка? Ведь крестины завтра, не гоже тебе немытым быть, – укорил ее Петр.
– У меня от жары голова болит, а душа как я понимаю, здесь нет, – нашлась Янка, – я на озере скупнусь.
Они вышли на монастырский двор. Петр пошел в баню, недоумевая все-таки янкиному отказу, а Янка нырнула в калитку, находящуюся в высокой монастырской стене, от которой шла тропка к озеру.
– Смотри, не долго, поздно уже! – крикнул ей вдогонку Петр.
– Ладно! – донеслось до него уже с берега.
Янка быстро вымылась,
