а потом увольняться.
– Может, останешься?
Вишняков стряхнул пепел в темно-зеленое малахитовое блюдце, повернулся. Выглядел он паршиво: бледный, небритый, под глазами вдруг явно обозначилась желтизна, к тому же от господина директора явственно несло перегаром. А вот взгляд другой сделался, в нем читалась не то осуждение, не то жалость – «как же ты так, не уберег своих. И кто ты после этого?».
– С жильем вопрос решим…
– Нет. – перебил его Илья и подтолкнул Валерке свое заявление, – подписывай. Я тут не останусь.
Тот медлил, зажал ручку в кулак.
– Менты что говорят?
– Ничего нового.
Да, все по-прежнему. Светку объявили в розыск, в экспертном заключении причиной смерти Маши так и осталась открытая черепно-мозговая травма, нанесенная тупым предметом. Илья вдруг поймал себя на том, что думает о своих близких точно о посторонних людях, и неожиданно успокоился. Ну, конечно, так все и есть. С его семьей такого случиться просто не может, потому, что этого не может быть. Они со Светой поссорились, она уехала вместе с Машей и скоро вернется.
– И что делать будешь? – Вишняков занес перо над бумагой, точно прицеливался.
– Уеду, – сказал Илья,– домой к себе.
– Уверен? – Валерка коснулся стержнем листа, – ты хорошо подумал?
– Да, да, – Илья торопил его, чтобы поскорее покончить с эти. Да, он возвращается домой, туда, откуда пришел, что тут такого? Обычное дело.
– Ты же сказал, что только под расстрелом, – Вишняков глядел исподлобья, – или скорее подохнешь, чем вернешься? Забыл.
Ничего он не забыл, память пока не отшибло за годы, минувшие с того дня, когда он последний раз возвращался в родной город. Подохнешь, это ж надо было такое ляпнуть, а угадал, попал в точку. Значит, так тому и быть.
***
За два с лишним десятка лет тут мало что изменилось, даже запах был прежний. В лицо ударило затхлой сыростью, едва Илья открыл дверь. Постоял на пороге и шагнул в полумрак квартиры. В комнатах темно от разросшихся берез и кленов за окном, в кухне малость светлее, но немытые стекла серые от пыли, и она везде: на старой мебели, на стенах, на полу. Полно старья – в шкафах, на антресолях, на балкон вообще не выйти, он забит до отказа какими-то мешками, коробками и еще черт знает чем.
Поначалу аж руки опустились и захотелось уйти отсюда куда подальше и не возвращаться. Но деваться некуда, пришлось разгребать завалы, чтоб для начала было куда положить свои вещи. Первым делом Илья освободил шкаф в маленькой комнате, вытряхнул все на середину и принялся разбирать барахло. Старая одежда, превратившаяся в тряпки, коробки с ненужной мелочью, прочий хлам – он возился с ним, и никак не мог отделаться от ощущения, что в квартире он не один.
«Ты мне не нужен. Я выгоню тебя из дома, и живи, как хочешь. Я устала от тебя» – по спине аж морозцем обдало. Илья обернулся, но кроме облезлых обоев над скрипучим диваном
