тут прихотливое воображение им, как правило, изменяло. Многостраничный реестр был удручающе однообразен.
– М-да, – хмыкнул Иван Дмитриевич, добравшись до последней страницы.
На вчерашний вечер из четырнадцати номеров были заняты восемь. Фамилии проставлены следующие: четыре Ивановых, Петров, Энский, Энэнский и князь Никтодзе.
– Вы этих людей знаете? – спросил Иван Дмитриевич.
– Иных знаю, – подобострастно отвечал хозяин, – иных, сами понимаете-с, неприличным счел спрашивать. Вот, к примеру, Яков Семенович, – ткнул пальцем хозяин в нижнего из Ивановых.
Относительно троих его однофамильцев, один из которых занимал к тому же соседний номер, ничего путного он не сообщил: никаких особых примет, люди как люди.
– А Петрова знаете по фамилии?
– Так он и есть Петров, на морской таможне служит. Черт ему не брат, всегда прямо так и пишет: Петров.
– А Энский? Энэнский?
– Этих двоих вчера первый раз увидел. Раньше-то не живали у меня. Но оба солидные господа.
– А князь Никтодзе?
Хозяин помялся, но наконец произнес твердо и не без гордости за свое заведение, где бывают такие гости:
– Это большой человек.
– Кто именно?
– Я бы, господин сыщик, вам не советовал…
– Ну, живо! – потребовал Иван Дмитриевич.
– Нет, я не могу. Мне стыдно обмануть его доверие.
– В таком случае собирайтесь, поедем в часть. Когда вы скажете моему начальнику, что совесть не позволяет вам раскрывать имена постояльцев, он будет восхищен вашим благородством.
– Это… Это пензенский губернатор, князь Панчулидзев, – упавшим голосом сообщил хозяин.
– Тонкого юмора человек, – оценил Иван Дмитриевич. – И все были с женщинами?
– Все, кроме Якова Семеновича.
– Не заметили у кого-то из дам красного зонтика?
– Наталья! – крикнул хозяин мелькнувшей в конце коридора горничной. – Какая-нибудь была вчера с красным зонтиком?
– Не помню, – отвечала она, к большому разочарованию Гайпеля.
Тот уже приготовился, что этим невесть откуда взявшимся зонтиком Иван Дмитриевич прямо у него на глазах раздвинет завесу тайны.
– А что за дама была с князем Панчулидзевым?
– По всему видать, важная, – ответил хозяин, – но лица не разглядел. Вуаль на шляпке чернущая, ячея мелкая. Ничего не разглядишь, как у персиянки.
– А с Петровым?
– С ним-то Ксенька была. Шалава портовая, клейма ставить некуда. Я ее вначале и пускать не хотел, да Петров за нее горой. Разорался на весь этаж: не обижайте, мол, его заиньку! Она, мол, святая душа, чахоточному папаше на кумыс зарабатывает.
Про остальных заинек ничего путного сказано не было. Все прятались под вуалетками, рта не раскрывали и быстро проходили в номера.
– Ладно, – распорядился Иван Дмитриевич. – Айда к князю.
– Он
