ты взял? Ей эфирные тексты может кто угодно писать.
– Ну да, – хмурится. – Но читает она хорошо. Пустышка бы так не смогла. Далеко она, жалко.
– Где?
– Тюмень.
– А москвички уже закончились? На экзотику потянуло?
Вздыхает.
– Ну любопытно мне посмотреть!
– Ну, посмотри…
– Нет еë нигде. «Алиса в зазеркалье». И голос. Всë. Не в инсте, ни на сайте.
– Это значит только одно, Ваха. Если медиа-человек прячет лицо, а не продает его, значит, оно писсимизирует популярность голоса.
– Думаешь, некрасивая?
– Думаю, не оправдает твоих ожиданий.
– Эх… Наверное, ты прав.
Погружается снова в телефон. В кабинет заходит Регина. Вахтанг помогает ей снять пальто.
– Добрый вечер. Я с новостями.
– Пробились к Волкову?! – собираюсь я.
– Я отправила пять девочек с разными легендами, – растопыривает она пять пальцев. – Четверым он отказал с порога. А пятая, Ксюша, моя бывшая домработница. Она на восьмом месяце, у неё тяжёлый развод с дагестанцем. В общем ничего выдумывать не пришлось. Еë взял. Она, как оказалось, успела позвонить ему первая.
– Хм… Это и спасло. Значит, Волков проверяет легенду. Логично. Если Ксюша твоя облажается, он больше никого не возьмет, ему уже ясно, что его пробивают.
– Ксюша не облажалась, – многозначительно. – Но сбежала пока под предлогом поиска денег.
– Что он ей сказал?
– Всë тоже самое, что и тебе. Если мы хотим деталей, то надо заплатить за услуги, а дерëт ваш Волков безбожно.
– Сколько?
Регина протягивает мне стикер с суммой в баксах.
– Ого… За что такие деньги? Уехать она и без него могла в любом направлении. А главное – откуда у нее экстренно взялась такая сумма? Золото продала? – вспоминаю ее изящные запястья с увесистыми браслетами. – Но если золото отдала Волкову, то на что живет? То есть Ольховская ещё и без денег где-то там сейчас. Класс…
– Может, мужчину нашла? Как она с двумя детьми-то одна без бабла? Ты говорил, красивая у тебя ведьма. «Меценаты» таких любят. Чтобы красивая, молодая и очень благодарная за спасение!
Мну стикер в кулаке. Давление подскакивает от этой мысли.
– Красивая, – хриплю я. – Жаль только, волосы свои обрезала.
Так возле камина, у зеркала и оставила копну свою, на полу, вместе с огромными кухонными ножницами. От меня словно самого кусок отрезали. И на камине – записка и кольцо обручальное. Любишь – не ищи. Это так не работает, нет, глупая девочка.
Зачем волосы обрезала? Этот вопрос мучает меня до сих пор. Мне чудится, словно из принципа, потому что я любил их. Чтобы сделать больно. В отместку. За что?! А может просто… примета это. Такие волосы большая редкость. Быстро бы нашли. А с короткой стрижкой сложнее.
– Почему не показываешь её, Дэм?
– Ты не просил.
– Разве не просил? – с сомнением.
Пожимаю
