побережья, в число коих входили Бар-Эммон, Масси, Селтигар, Крэб и, возможно, Вечерняя Звезда с Тарта. Все они, исключая Веларионов, не обладали, впрочем, большими силами. Другое дело Север: Старки с их знаменосцами, Дастинами из Барроутона и Мандерли из Белой Гавани тоже в свое время высказались за Рейенис. На дом Арренов зеленые тоже не могли полагаться, ибо в Гнезде теперь правила леди Джейна, Дева Долины; если бы принцессе предпочли Эйегона, под вопросом оказались бы ее собственные права.
Наибольшая опасность исходила из Штормового Предела, ибо Баратеоны были давними сторонниками Рейенис и ее детей. Старый лорд Бормунд уже умер, но сын его Боррос был еще воинственнее отца, и все другие штормовые лорды наверняка бы последовали за ним. «Значит, нужно позаботиться о том, чтобы он привел их к нашему королю», – заявила Алисент и послала за вторым своим сыном.
В тот день к Штормовому Пределу полетел не ворон, а Вхагар, самый старый и крупный из вестеросских драконов. На нем сидел принц Эйемонд Таргариен с сапфиром в пустой глазнице. «Ты должен получить руку одной из четырех дочерей лорда Борроса, – наставлял его дед, сир Отто. – Если добьешься своего, штормовые земли будут нашими, но в случае неудачи…»
«Неудачи не будет, – заверил принц Эйемонд. – Я женюсь, и Штормовой Предел перейдет к Эйегону».
К этому часу запах из спальни покойного короля распространился по всей крепости Мейегора, и по замку ходили самые дикие слухи. В темницы Красного Замка поступило столько возможных изменников, что сам верховный септон из Староместа запрашивал кое о ком из пропавших. Сир Отто, десница весьма методический, просил о новой отсрочке, но королева Алисент понимала, что медлить больше нельзя, да и Эйегону надоела секретность. «Король я или нет? – вопрошал он. – Если да, то коронуйте меня».
На десятый день третьей луны 129 года колокола Королевской Гавани возвестили о конце очередного царствования. Великий мейстер Орвил получил наконец позволение, и целые тучи воронов полетели во все концы государства с вестью о восшествии на престол Эйегона. Молчаливые Сестры готовили тело Визериса для сожжения, глашатаи на белых конях восклицали по всей столице: «Король Визерис умер, да здравствует король Эйегон!» Одни, слыша это, плакали, другие радовались, но больше безмолвствовали, и в толпе порой кричали «да здравствует королева».
В замке тем временем спешно готовились к коронации, для проведения коей выбрали Драконье Логово. Каменные скамьи под его куполом могли вместить восемьдесят тысяч человек, а толстые стены, крепкая кровля и прочные бронзовые двери помешали бы любой попытке прервать церемонию.
В назначенный день сир Кристон Коль возложил чугунную с рубинами корону Эйегона Завоевателя на чело старшего сына короля Визериса и королевы Алисент, провозгласив его Эйегоном Вторым из дома Таргариенов, королем андалов, ройнаров и Первых Людей, лордом Семи Королевств и Хранителем Государства. Любимая народом
