его называла?
– Доедай суп, не отвлекайся.
– Его поезд переехал?
– Кого?
– Папу. И он умер.
– Не знаю.
– А мама его не остановила?
– Суп доешь!
– А я тоже умер! Ха-ха-ха! Умер!
– Доедай!
– Почему мне об отце ничего не рассказывают? Я спрашиваю, а ты не отвечаешь.
– Я его никогда не видела. И твой дядя тоже его не знает. Спроси у матери.
– Ты притворяешься. Ну, скажи, кто он был?
– Торговец из города Ливорно, в Италии.
– Итальянец?
– Да, итальянский коммерсант.
– А они долго были женаты?
– Нет, не долго.
– А правда, что он попал под поезд?
– Кто тебе такое сказал?
– Повариха.
– Не знаю.
– А он был очень старый, когда умер?
– Он был намного старше твоей матери.
– А я на него похож?
– Я же тебе сказала, что никогда его не видела.
– А как ты думаешь, похож?
– Наверное… Глаза у тебя темные, не как у матери.
– Хочешь поехать в Италию?
– Когда?
– На следующей неделе. В Милан.
– А Милан рядом с Ливорно?
– Нет, Милан далеко.
– Я хочу сходить на кладбище в Ливорно, на могилу отца.
– Кто тебе сказал про могилу?
– Никто. Мертвых хоронят на кладбище.
– Нет, с чего ты решил, что она в Ливорно?
– Ну, он ведь там жил.
– А если он не умер?
– Не может быть.
– Он жив, представь себе.
– Но ты мне сказала, что он умер.
– Произошла ужасная ошибка. Мы решили, что он умер.
– И даже не надеялись, что он жив?
– Говорю же, ошибка.
– Значит, он жив?
– Да.
– Его не задавило поездом?
– Хочешь его навестить? Мы с тобой к нему поедем.
– С тобой? Если он жив, то, наверное, все дело в том, хочешь ли ты его видеть.
– Не дерзи.
Путешествие на поезде в Париж, два дня, проведенные с друзьями, а затем – поездка в Милан. Мальчик никогда прежде не проводил столько времени в обществе матери. Она не похожа ни на кого из известных ему людей, хотя он слышал о ней всю свою жизнь. Мать одновременно родная – и чужая. Рядом с ней мальчику кажется, что он играет роль в пьесе о своей возможной жизни. Все в ней предполагает альтернативу.
Она все время разговаривает с ним, но не так, как с ребенком. (С тех самых пор, как Лаура оставила его с родственниками, она думала о нем как о взрослом, сформировавшемся человеке – таким образом, гордость за сына превозмогала
