тоне, потому что Кристобаль только вздохнул и согласно кивнул. Мы отошли к столу, за которым обычно работал Ян Хонор, и мой истинный опустился на стул.
– Наверное, ты знаешь, что у Дилайлы остались последствия инвазии? – осторожно начал он.
– Угу. В нее вселялся демон соблазна, – продемонстрировала я, что тоже немного в курсе.
– Именно. Ей не смогли помочь даже в королевском госпитале. Приступы мучают Дилайлу, мешают жить.
– Да уж, – скептично хмыкнула я. – Хорошее прикрытие собственной распущенности.
Кристобаль посмотрел на меня с укоризной, и мне стало неловко за этот выпад. А затем он вдруг самодовольно ухмыльнулся и спросил вкрадчиво:
– Ревнуешь?
– Вот еще! Было бы кого ревновать! – огрызнулась я, негодуя.
Конечно же я ревновала, но признаться вот так напрямую не могла.
– Я рад, что ты не планируешь ограничивать мою свободу в будущем, – подлил масла в огонь некромант, чем взбесил меня еще больше.
Стараясь не сопеть, я отошла в сторону и, разглядывая реторты на алхимическом столе, холодно напомнила:
– Кажется, мы говорили не о наших с тобой отношениях.
– Да, – покладисто согласился Кристобаль. – Таких, как Дилайла очень много, и все они нуждаются в помощи, понимаешь? Ян Хонор и я – мы вместе попытались придумать способ, при помощи которого можно будет освободить жертв инвазии от подобных последствий.
Это я могла понять. Цель очень благородная. Много хороших людей оказались в трудной ситуации после того, как в них вселялись демоны. И даже если им удалось выжить, они жили, постоянно сражаясь с последствиями. Взять хотя бы тетю Мари – Бессигеру Маурштейн. Красавица и умница, она подверглась инвазии демоном чревоугодия, потеряла ай'рэ, набрала лишний вес, и вся ее личная жизнь пошла кувырком.
Я порадовалась за родственницу подруги, дела у которой, к счастью, наладились. Их с Мари свадьба была в один день, но Бессигера не захотела затмевать главный праздник в жизни каждой молодой девушки и предпочла вместе с новоиспеченным мужем слиться с толпой гостей. Не удивлюсь, что эта темпераментная пара просто воспользовалась предлогом, чтобы уединиться.
– И что делает это зелье?
– Ну… По нашими расчетам оно должно частично или полностью перенести последствия на другого. Поэтому мне пришлось изолировать магистра и Дилайлу в магической камере.
– То есть инвазия Дилайлы перейдет к магистру Хонору? И в чем смысл? – не поняла я.
– Ну, во-первых, не инвазия. Строго говоря в Ди давно нет демона, его изгнали и уничтожили. Но по последним данным наших исследований, они оставляют что-то после себя. Что-то вроде частички своей сути. Эта частица – живая.
– Это что-то вроде низшей твари?
– Вроде того, но не совсем. Это уже не порождение астрала, а скорее какая-то новая форма магической жизни. Она продолжает жить, хотя и не может захватить человека полностью, но способна воздействовать
