наши детские забавы и то, как я называл тебя лисичкой.
– Разрешаю продолжить меня так называть.
– Так точно лисичка.
Мы похихикали и она налила нам по чашке отличного наваристого иван-чая.
– Сколько же вы его ферментировали? На вкус и цвет, как чашечка кофе из хорошей кофейни, где-нибудь в кафе Питера.
– Это потому что он трёхлетний. Была там, но кофе не пила. Не могу сравнить. Но буду знать.
– Расскажи, как ты жила здесь? Что у тебя поменялось в жизни? Мне очень интересно.
– Ну, я жила не здесь. Уехала в пятнадцать лет, вместе с матерью в Красноярск, когда умер отец, к её родителям. Она не могла пережить утраты, и ей надо было побыть в своём родном доме.
– Сочувствую вашей, твоей утрате.
– Ничего. Училась там же. Приехала только год назад. Теперь я хозяйка дома.
– Здорово. А кто всё это время присматривал за ним?
– Бабушка моя здесь жила. По папиной линии.
Дом был в таком хорошем состоянии, что я удивился, как это у бабушки, дышавшей на ладан, получалось это делать десять лет подряд.
– А чем ты сейчас занимаешься?
– Занимаюсь травами и их сбором. Собираю для аптек по списку. За сезон обычно запасаю столько, что потом ещё умудряюсь выполнять заказы зимой.
– Ух ты. Это и впрямь интересное и полезное занятие. Разбираться в травах.
– А чем занимаешься ты?
– Ручная резьба по дереву. Наверно ты помнишь, как я делал нам из коры отличные кораблики, чтобы потом запускать их по ручьям, так вот навыки пригодились. Наверно это у меня с рождения.
– Не только это. Ты ещё мне неплохо пел всякие баллады метал-групп, – она искристо и заразительно засмеялась.
– Ты и это помнишь, – заразился я её смехом. – Хочешь и сейчас напою?
Не дожидаясь согласия, я стал напевать довольно громко текст одной песни, группы посвящённой австралийскому музыкальному коллективу, относящемуся к жанру melodic/progressive death metal.
– Что я слышу, ты развил этот дар в совершенстве! Если с резьбой по дереву тоже самое, то ты просто гений, – засмеялась она громче, когда я варварски перешёл на гроулинг.
Раздался звонок в дверь. Я перестал петь.
– Кто-то ещё должен был подойти?
Вместо ответа, она приблизилась вплотную за столом ко мне. Я почувствовал, как от неё приятно пахло настоящей корицей и тропическими фруктами. Кажется, это не были духи. Кажется, это был её собственный запах. Запах её кожи и волос. Она приблизила ко мне своё лицо, приоткрыв рот и смотря мне на грудь. Звонок повторился. Она посмотрела мне в глаза.
– Тебе нужно выйти в заднюю дверь, – сказала она нежным шёпотом. – Через двор и огород, в поле, – я округлил глаза, но она прикрыла мой рот рукой, хоть я и не собирался говорить, а ждал объяснений. – Потом расскажу.
Её шёпот привёл меня чувства, которые я не испытывал последние лет пять. Если вообще, когда-либо
