Это просто был плохой сон. Кошмар. Страшный эпизод из плохого фильма. Забыть. Нужно просто забыть…
Радовало то, что никто не видел моего позора. Жалкое зрелище. Но не это сейчас главное. Цела и уже хорошо.
Слезы от испуга полились из глаз, обжигая щеки. Ужас все еще сводил внутренности.
Дышала… часто. Со всхлипом.
– Асель. Это ты, девочка? – послышался голос из комнаты.
– Да. Я вернулась, – как можно спокойнее ответила старику, взяв себя в руки.
Нужно успокоиться. Нельзя, чтобы Никифор Федорович увидел меня в таком состоянии.
Пошла в ванную и умыла лицо ледяной водой. Успокоила свое взбесившееся от страха сердце.
Наглец. Бандюга. Хотелось, во что бы то ни стало, найти на него управу, но это не так-то просто.
Страх сменился злобой. Не могла поверить, что вообще так бывает. Что есть такие люди, которые творят, что пожелают. Отец. Может, он смог бы помочь?
Нет. Не хотела его об этом просить. Ведь уже заранее знала его реакцию.
Постаралась отвлечься и поспешила на голос старика, который позвал меня снова.
– Уже иду, – ответила ему, а у самой до сих пор челюсти сводило. Страх не отпускал. Продолжал держать, хотя опасность уже миновала.
Только бы мое геройство не обернулось ни для кого проблемой. Только бы не произошло ничего плохого. Старик, он не должен пострадать. Иначе я себе никогда не прощу…
– Я поговорила с вашим соседом. И… Я все же думаю, вам стоит временно пожить в другом месте, – сказала как можно тверже, – Он – плохой человек.
Плохой?! Да он – монстр! Сам дьявол воплоти. Но… дедушке лучше об этом не знать.
– Дочка, ты не переживай. Пошумит и успокоится. Бог с ним, – стоя у окна, он смотрел во двор, – А нет, так кто-нибудь полицию вызовет.
Не вызовет. Спрячутся все по своим норам, как крысы, и не носа не высунут, даже если будут кого-то резать или убивать. Все боялись, потому что знали – бесполезно… Видели его. Сталкивались.
Возмущение снова захлестывало. А сделать ничего не в силах. Уже попыталась и без толку. Как бы теперь хуже не стало. Поджала от досады губы.
– Вам бы прилечь, – сказала ему, зная, что сил у старика мало и стоять на больных ногах долго не может.
– Нет. Во двор на ту лавочку под березку бы, – кивнул головой, не сводя взгляда с приглянувшегося местечка на улице, – Поможешь мне? Сам уже не справлюсь. Слаб стал. Чертовы ноги.
– Да. Конечно, – ответила ему, через силу выдавливая улыбку, – Только продукты разложу, – кинулась на кухню к пакету, что принесла недавно. На скорую руку разложила гостинцы по полкам и вернулась к старику, чтобы помочь спуститься во двор.
– Зерно. Зерно возьми. Давно не кормил, – прохрипел, откашливаясь, Никифор Федорович, – Ждут поди.
Голуби. Именно они способствовали нашему с ним знакомству в парке неподалеку от этого самого дома. Сердобольный старик часто подкармливал птиц в том самом месте, где я любила коротать
