Убирайтесь вон сию же секунду! И запомните: я бы на вашем месте не торопилась строить планы относительно Марии. За неё есть кому постоять!
Нелогично для героя, тем более дворянина. Лицо Арбенина потемнело. Он стал похож на злого сорванца, которому взрослые помешали мучить кошку. Дама проводила его до двери, но на пороге он на мгновение задержался и прошипел:
– Не лезь, куда тебя не просят, сумасшедшая старуха! Я никому не позволю вмешиваться в мои дела. Никому! Лучше ухаживай как следует за Машей, чтобы она поскорее поправилась. И смотри у меня! А не то я до тебя доберусь!
Христина Ивановна остолбенела. Когда она пришла в себя, Арбенин уже ушел.
Да как он смеет!? И этот паршивец назвал её старухой? Это она-то старуха? Нет, надо было его пристрелить!
Сны. Память ее распалась на фрагменты разноцветной мозаики, которые перемещались и никак не хотели складываться в цельную картину. Фрагменты. Краткие, бессмысленные, беспорядочные…
Она спала до тех пор, пока ее снова не будили голоса, похожие на птичий щебет.
Постепенно сны становились все более беспокойными. Маше приснилось, что она пытается убежать от кого-то, кто гонится за ней по улицам странного, полуразрушенного города.
Она застонала.
Потом ее преследователь пропал, вместо него появился Дмитрий. Его красивое лицо вдруг покрылось трещинами и стало рассыпаться на глазах.
В это время голоса наверху стали громче.
Сны опять стали другими. Мягкими и легкими, как прикосновение лапки котенка. Мария увидела себя маленькой.
Большая лампа «друммонова света»[2] под матовым абажуром обливала молочным сиянием столовое серебро на столе, гардины и зеркала… Маша сидит над тетрадкой и рисует цветным карандашом, при этом мурлыча какую-то песенку без слов… Всё удивительно уютно, спокойно… и как будто вдали звучал красивый голос мамы… Накатывало ощущение ласкового покоя, уюта…
Вот они на прогулке. Батюшка посадил ее себе на плечи и нес над толпой подгулявших обывателей. Вокруг летняя зелень, ленты, шары, балаганы. Тут же была её мама, живая, веселая и смеющаяся. А кто этот уже взрослый мальчик в матросском костюмчике? Неужели это её братик? Но он же…
Не отдавая себе в этом отчета, Мария поднималась все выше по стенам колодца. Голоса становились все громче и впивались в мозг острыми иголками. Она слышала обрывки разговора.
– …Ты не хочешь заморить червячка, Марта?
– Нет, я останусь. Наверное, она…
– Показалось, что она шевельнулась…
– Да, вот видите, снова…
– По-моему, она приходит в себя!..
– Боже мой, неужели…
– Да. Она снова застонала. О боже, Марта, у нее дрожат ресницы!
Мария сделала над собой неимоверное усилие и открыла глаза.
Девушка сидела на кровати, обложенная со всех
«Друммонов свет», или калильная лампа, – осветительное устройство, дающее поток света за счет накаливания в пламени газовой или жидкостной горелки колпачка или сетки из разных веществ – окиси кальция, стронция, и т. п. (или даже мела и извести в некоторых системах). Одно время считался конкурентом электроосвещения.
