староверческой церкви) Антип Харитонович Ефремов.
Он воздел к потолку обе ручищи, в одной из которых был зажат серебряный разливной половник, и отдал команду, взмахнув им. И пятеро солистов, среди коих был и её батюшка, затянули на мелодию «Арии варяжского гостя» из оперы «Садко»:
– В пещере каменной нашли стаканчик водки,
Цыпленок жареный лежал на сковородке.
– Эх, мало водки, мало водки, мало водки! – взгремел остальной хор. – И закуски тоже маловато!
– В пещере каменной нашли бутылку водки,
Ягненок жареный лежал на сковородке.
Эх, мало водки, мало водки, мало водки!
И закуски тоже маловато!
И вновь Антип Ефремов взмахнул серебряным половником, словно регент хора или дирижер, и на диво слаженный, как на клиросе, хор продолжил:
– В пещере каменной нашли бочонок водки,
Теленок жареный лежал на сковородке.
Эх, мало водки, мало водки, мало водки!
И закуски тоже маловато!
Не выдержав, Никандр Глебович Бугаев, хлеботорговец и товарищ отца по первой гильдии, сорвался с места, запрыгнул на стол и принялся отплясывать на нем вприсядку. А хор невозмутимо выводил:
– В пещере каменной нашли источник водки,
И мамонт жареный лежал на сковородке.
Эх, мало водки, мало водки, мало водки!
И закуски тоже маловато![7]
Тут вошел лакей и доложил о каком-то Степане Степановиче, как знала Маша, важном московском фабриканте и коммерсанте.
– Ведь сказано: никого не пускать, – отвечал отец.
– Очень просятся.
– Не видишь, веселье у нас. Так что где он прежде был, пусть туда и убирается…
Лакей унесся прочь, и Маша тоже убежала к себе в постельку, где и устроилась, поджав продрогшие ножки и зарывшись в одеяло.
А в спину ей полетело многоголосное:
– Сидит барыня в Аду,
Просит жареного льду.
Черти её, глупую,
Ухватами щупают…
То, что она увидела, показалось ей удивительным и необычным. И долго потом, глядя на важных лиц, бывавших в их доме или просто встречавшихся на улице, – генералов, чиновников, профессоров, она представляла, что если и те временами, за закрытыми дверьми, сняв дорогие пиджачные пары и вицмундиры, тоже так развлекаются, исполняя лихие песни или отплясывая «русскую»?
А еще вспоминалось совсем недавнее – лишь год минул.
– Да понял я, Машенька, чего ж не понять? Не дурак твой батька… Ты прямиком в купчихи метишь – на свое дело замахнулась.
– В купцы, батюшка, в купцы, – с улыбкой поправила Мария.
– В купчихи, стал быть… – хитро прищурился Михаил Еремеевич, словно не слыша возражения. – Добро, что хоть не в курсистки,
Эта дожившая до нашего времени «застольная» песня действительно была сочинена в конце позапрошлого века и в самом деле первоначально исполнялась на мотив «Арии варяжского гостя». По некоторым сведениям, автором её является А. К. Толстой.
