style="font-size:15px;"> Эссиорх подтвердил.
– Съела ведро мелких беспозвоночных, трудноопределимое число отрубей и дождевых червей, двенадцать мороженых кур и одного… кгхм… живого кролика. Кстати, какой гений его вообще припер? Да еще и с голубой ленточкой на шее?
Багров виновато кашлянул.
– Но она действительно любила кроликов! Всегда мечтала о кролике! Я надеялся, что она его увидит и это поможет ей стать человеком!
– И что, помогло? – ехидно спросила Ильга.
Она только что перестала выяснять по телефону соотношение курсов валют и теперь активно втискивалась в разговор.
– Мне хотелось сделать ей подарок!
Таамаг чихнула гулко и с раскатами, точно на кафель упала и прокатилась пустая кастрюля.
– Подарок? В сущности, ты его и сделал, – ухмыльнулась Таамаг. – Волчица осталась довольна. Что такое, если разобраться, кролик? Котлета с лапками! И вообще, некромаг, ты помнишь наш последний разговор? Когда тебя удушить? Сейчас или вечерком?
– Успокойся, Таамаг! – поморщилась Бэтла. – Хоть ты-то не лезь!
Непрерывный щебет валькирий действовал на Бэтлу изматывающе. Чужие слова буквально торчали у нее из ушей, как мотыль изо рта у переевшей аквариумной лягушки.
Ничто не размывает волю и не лишает внутреннего покоя так быстро, как пустая болтовня. Пускай даже самая дружеская. Поэт, разгрузивший вагон телевизоров, может еще в теории часа за три восстановиться и написать эссе. Но поэт, проболтавший минут сорок по телефону, не способен уже даже разгружать вагоны.
– Всё равно я некромага как-нибудь прибью! Просто для профилактики! Нечего вокруг валькирий крутиться! До того девчонку довел, что она кроликов сырых лопает и носом кафель в ванной проковыряла! – заявила Таамаг, любившая не столько правду, сколько сам процесс обличения.
– Дайте мне топор, маменька, я пошел правду-матку рубить! – томно сказала Ламина.
Валькирия лунного копья сидела на подоконнике. Уютно подобрав под себя ноги, она покусывала ноготь мизинца, всякий раз внимательно разглядывая его, точно желая добиться какого-то совершенства.
Эссиорх вопросительно коснулся плеча Гелаты. Та оглянулась.
– Можно спросить, что именно тебя настораживает? Ирка же стала человеком! Сейчас отсыпается, а потом проснется! – уточнил он.
– Так-то оно так, но только, боюсь, это мало что решает, – невесело заметила Гелата.
– Почему?
– Разве непонятно? За двое суток она ни разу не была человеком! Ни разу! Превращение из лебедя в волчицу шло по сокращенной схеме, вообще без промежуточных состояний! – подчеркнула Гелата.
– Ну и что? – влез Багров. – Ирка просто всю зиму не превращалась, и вот они прорвались!
– Без промежуточных состояний! – настойчиво повторила Гелата. – Восемь и девять – это семнадцать! Как вы себе это представляете? Всё равно что семнадцать раз подряд уронить ребенка головой на бетон и потом
