или превращаются в головёшку» [Максимов 1994: 21].
Для традиционного мышления характерно представление о совпадении внешних и внутренних качеств. Положительные герои в сказках всегда красивы или приобретают красоту, доказав свой добрый нрав, храбрость, талант. И напротив – отрицательные герои или персонажи, связанные с иным миром, обычно уродливы. Уродство и в русских сказках, и в ирландских сагах – это признак принадлежности к иному миру, чаще всего, человеку не дружественному.
Немота, неспособность говорить по-человечески, в традиционном обществе воспринималась как признак либо «сглаза», колдовской болезни, либо как прямое указание на то, что это не настоящий ребёнок, что он не принадлежит к роду человеческому. Нарушение роста и развития, ненормальное обжорство, крикливость, постоянный плач считались докозательством иномирного, дьявольского происхождения.
Ненормально маленький рост тоже вызывал подозрения. Кашубы (этническая группа поляков, населяющая часть польского Поморья – Кашубию) верили, что если в семье имеется карлик, то это не человек, а подменыш, подкинутый коснятами – маленькими волшебными существами, живущими в подполье или в сарае.
В сказке «Ворон и коршун» негидальцев (малочисленный народ Приамурья), когда нужно было решить, родился у женщины человеческий ребёнок или отродье нечистой силы, мудрые люди посоветовали отцу роженицы построить для неё отдельный дом: «пусть с этим ребёнком вдвоём живут: если это чёрт – не вырастет, а если человек – вырастет» [Легенды и мифы Севера 1985: 267].
В русских быличках и сказках подменыш всегда имеет неприятные черты: «такой робёнок, что больша голова, а тулова нет почти» (см. [Трушкина 2002: 33]. Главной чертой подменыша является его неукротимый аппетит. В русской сказке «Портной и чёрт» подменыша «не могут ничем не накормить, не напоить; по семи караваев хлеба съедал, от семи коров молоко прихлёбывал».
Само по себе обжорство не является отрицательным свойством сказочного персонажа. Таким же неумеренным аппетитом отличаются сказочные богатыри, великие герои или великаны. Главное, что при этом подменыш не растёт, еда не идёт ему впрок. Именно эта особенность определяет его, как отродье нечистой силы: «Подвернул ему обменка чёрт. Етот обменок топерече, не могут ничем ни накормить, ни напоить» (см. [Власова 1995: 260]). Или: «А был слух по всему, что ребёнок растёт не растёт, а лежит и плачет, и всё, и кормят, а не растёт, и умирать не умирает» (см. [Трушкина 2002: 29]).
В Белоруссии верили, что нечистая сила может ночью подложить женщине чурбачок, во всём подобный младенцу. Такого подменыша называли «присыпуш» (от слова «приспать»). Он выглядел, как живой ребёнок, но только до первых петухов, после чего становился холодным трупом, а потом и вовсе обращался в дерево.
Если обменёнок не умирал сразу, он, обычно, не говорил до семи лет или не обнаруживал признаков разума до одиннадцати лет; беспрерывно требовал есть, кричал, «имел одну голову без тулова, ел по крынке
