закричал, чтобы меня отпустили. Семен резко обернулся, а зубья лезвия вспороли мое лицо. Как потом убеждал Семен, он не хотел меня резать. Он даже нож держал не острой стороной. У него он был от отца, военного. С одной стороны острое гладкое лезвие, а с другой зубчатое. Как потом сказали врачи, уж лучше бы порезал гладкой стороной…
Семен приходил ко мне в больницу, уже трезвый и белее мела, винился, предлагал жениться. Приходила и его мать, заливаясь слезами и умоляя простить. Семен, мол, хороший мальчик, он не хотел плохого. И ведь это действительно так! Они хорошая, уважаемая семья, Семен всегда нормальный был, мы здоровались. Все дело в алкоголе и шальном чувстве свободы после армии.
Его отец отводил глаза и говорил, что они сделают для меня все. Не знаю, как он договорился, но меня перевели в военный госпиталь, в отдельную палату. Они оплатили лечение, обещали оплатить пластическую операцию. Мы с бабушкой мало что могли: родителей я лишилась еще в детстве, она воспитывала меня сама. И я не стала выдвигать претензий и портить парню жизнь.
Олег, которого я так любила и который убеждал меня в своей любви и серьезных намерениях, тихо слился. Он упрекал себя, что опоздал и потому я пострадала. Но с этим тяжело жить и тяжело чувствовать себя виноватым каждый раз, глядя на мое лицо. Особенно когда друзья больше не завидуют, а сочувствуют, что у него такая девушка…
А семья Семена тоже тихо исчезла из нашего дома. Его отца перевели по службе, и они уехали в другой город. Разыскивать их и требовать выполнить обещанное я не стала, решив на пластику заработать сама. Мне надо было закончить учебу, устроиться на работу. Но не так просто отложить деньги, особенно если бабушка болеет и ей требуются лекарства и уход. Она два года как умерла, но нужную сумму я еще не собрала. Да, если честно, уже и не сильно хочется. Перегорела. После произошедшего узнала цену мужским клятвам и обещаниям.
Жить со шрамом, каждый день привлекая к себе жалостливое внимание, нелегко, но я научилась ходить с высоко поднятой головой. Это закалило, сделало сильной. Можно было съеживаться и прятаться за волосами, и, каюсь, первое время я их специально отращивала, но потом изменила поведение. Мне больше не надо мужского внимания. Иногда специально демонстрирую шрам, чтобы не приставали. Мне не нужна семья, где муж со временем уходит налево, а потом возвращается в супружескую постель воняющий чужими духами. Изменяют все, даже в самых крепких на вид семьях.
У меня есть свой план на жизнь. Я рожу ребенка после тридцати, благо есть банк спермы и сейчас это можно сделать без непосредственного участия мужчин. Накоплю денег, чтобы пережить время декрета, и буду прекрасно жить, воспитывая ребенка. Мне не нужно кольцо на пальце, чтобы чувствовать себя счастливой.
Я и без того живу полной жизнью. Меня вот ждет заказанный столик в ресторане. Правда, я думала отметить там свое повышение, но увольнение – еще лучший повод!
Вдоволь наглядевшись на себя, я припудрила лицо, подкрасила губы.
