войны.
Сперва я хотел накинуть лассо жеребцу на шею, а другой конец привязать к дереву, но подумал, что он запросто перегрызет веревку. И тут я заметил кое-что еще. Недалеко от нас были скалы – это их вершины я видел за рощицей, – и Капитан Кидд как раз подошел к расщелине, похожей на огромный ножевой порез. Он заглянул внутрь и зафыркал, будто надеялся найти там какого-нибудь затаившегося горного льва, но тщетно. Ветер дул в мою сторону, поэтому моего запаха он не учуял.
Едва жеребец скрылся от меня за деревьями, я вышел из своего укрытия и заглянул в расщелину. В самом начале она была футов тридцать в ширину, но затем начинала стремительно расширяться, достигая сотни ярдов в самом широком месте, а затем снова сужалась и заканчивалась тупиком. Со всех сторон, кроме самого входа, возвышались скалы высотой не ниже пяти футов.
– А вот тебе и готовый загон! – сказал я сам себе.
И тут же приступил к делу: начал возводить стену, чтобы загородить вход в расщелину. Позднее я слышал, будто какая-то научная экспедиция (что бы это слово ни значило) обнаружила в горах следы жизни древней цивилизации. Они сказали, будто бы такую стену могли построить только великаны. С ума они там посходили, что ли? Это была всего лишь моя стена, которую я соорудил для поимки Капитана Кидда.
Я знал, что стена должна быть высокой и прочной, чтобы Капитан Кидд не смог ни перепрыгнуть через нее, ни пробить копытами. У подножия скал было полным-полно булыжников, свалившихся сверху, но я выбирал лишь те из них, которые весили не меньше трехсот фунтов, а большая часть была куда тяжелее. Все утро я с ними провозился, но в конце концов получилась стена такой высоты, что человек обычного роста не достал бы доверху, и такой толщины, что могла бы удержать даже самого Капитана Кидда.
Я оставил небольшой проем в стене и подтащил несколько булыжников поближе, чтобы потом быстренько загородить вход. Затем я встал снаружи и завизжал, как кугуар. Кричать кугуаром я мастак, даже сами кугуары ни за что не отличат от настоящего. Вскоре я услышал воинственный клич Капитана Кидда, вслед за которым раздался грохот копыт, затрещали ветки и наконец появился сам конь. Он прижал уши к голове, оскалился, а глаза у него были красные, и от этого морда у него казалась раскрашенной на манер команчей. Он явно ненавидел кугуаров. И я ему тоже, видать, не приглянулся. Едва завидев меня, жеребец угрожающе заворчал и бросился в мою сторону. Я нырнул в расщелину и вжался в стену, а он вихрем влетел вслед за мной и проскакал таким манером до самой середины. Пока он понял, что это ловушка, я уже успел выскочить наружу и принялся толкать булыжник, чтобы загородить вход. Камень я выбрал хороший, размером с доброго борова. Я затолкал его в щель, а поверх навалил еще камней.
Капитан Кидд бил стену копытами, грыз зубами и всячески вымещал на ней свою ярость, но я успел завалить вход так, что он не смог бы ни допрыгнуть доверху, ни раскидать камни. Он старался изо всех сил, но все, чего сумел добиться – это отколоть копытами
