Город уже закончился, но лес еще не начался. Мелькали какие-то случайные строения, отдельностоящие группы деревьев, поля и линии электропередачи и недостроенные или полуразрушенные заводы, производящие товары народного потребления. Только что рассвело, но не это было главной проблемой. Я все думал о том санитаре – чего ему нужно было на вокзале? Вряд ли он появился там случайно и вместе с полицией дул в свисток. Искал ли он меня, а если искал, то нашел ли? Снега еще почти не было, но иногда он лежал, отдельными пятнами, первый снег, которому предстоит скоро растаять. Собственно, он уже начал таять, просто растаял не весь. Даже отдельные пятна делали весь пейзаж черно-белым, это интересный феномен, ведь белого почти не было, в основном черное и серое. Ну небо еще. Видимо, взгляду хотелось больше белого, больше света, больше радости! И оттого пейзаж правомочно было назвать черно-белым, а не, скажем, черно-серым или серым. Деревья и избы были черными, все остальное серым, или белым, или опять черным, и не было ничего цветного снаружи, как будто смотришь не в окно, а на экран, где показывают древний фильм.
Вы правда не знаете, чем электричка отличается от скорого, спросил я. Она не ответила. Меня зовут Вася, сказал я. А вы правда намереваетесь за мной следить, спросила она. Да что вы, я, наоборот, намереваюсь следить за Федор Михайлычем, ответил я, кажется, весьма остроумно. За кем? Ну за проводником. Меня Галя зовут. Может, давайте на «ты» будем? А вот, кстати, и он. Кто? Федор Михайловичь.
Федор Михайловичь, завершив свой труд по ознакомлению новых пассажиров с распорядком дня, расписанием, по сбору заказов на чай и обед, проскользнул мимо нас. Минутку, сказал он. Сейчас подойду. Да не стойте вы на проходе, заходите сюда, – и он открыл служебное купе. Мы зашли, и дверь за нами с щелчком захлопнулась. Мы в ловушке! Когда этот Екатеринбург-то будет, сказала Галя. А потом сказала: нравится вам моя прическа? Прическа как прическа, на самом деле. Но я сказал, хорошая прическа, отличная прическа. Она улыбнулась, потому что так и думала. А сами-то куда едете, спросила она. Я в Шалю, но это вы уже и так поняли. А я в Ебург. Зачем? Думал дома отсидеться. Потом из Ебурга на самолете в Киров. В смысле отсидеться? Тут я сообразил, что не хочу ей рассказывать о больнице и об общаге. Мало ли, что это за девушка подозрительная, может, ее комендант послал. Поэтому я ей просто сказал: был здесь в педе, предзащищался, а на какую тему, а на тему «О некоторых свойствах корреляционно-иммунных функций с высокой нелинейностью». О, интересно, сказала Галя, эм-устойчивость там, да? Да, отвечал я несколько удивленно. Вот у меня как раз автореферат с собой, могу дать почитать. А давай, согласилась Галя. Откуда вы про эм-устойчивость-то знаете, допытывался я. Ну кто ж этого не знает, сказала она. А позвольте осведомиться, зачем такая просвещенная девушка едет в Шалю, спросил я. Я не расслышал, кажется, она назвала меня на «ты», поэтому я пока решил говорить с ней безлично, чтобы не попасть в глупое положение. Да очень просто, сказала она, дело в том, что у меня там… парень? –
