в Морском регистре и муж, добрый и совсем не пустой человек, ей позвонил жизнерадостный мужской голос и представился как менеджер Махеев. Он сказал, что ее рекомендовали, и она непременно должна поработать переводчиком на испытаниях и сдаче кораблей, построенных для Индии. Лиза сильно не удивилась и даже не спросила, кто это ее сосватал; ей не раз случалось переводить техническую документацию для строящихся кораблей – значит, кто-то ее оценил. Сердце екнуло, и думала она недолго.
– Теория без практики мертва, – сказала она мужу, – надо все потрогать своими руками. Всего лишь месяц.
Но на всякий случай контракт она заключила на четыре месяца – из любопытства, не хотелось упускать морские испытания. И оказалась права, потому что три недели она провела с иностранным экипажем в учебке и кораблей даже в глаза не видела, а в январе отправилась на Балтику, надев теплый бушлат с меховым воротником, поскольку холода в тот год стояли небывалые для этого региона.
В первый день рано утром полусонных переводчиков около гостиницы погрузили в автобус и доставили на заснеженный причал. Было темно и зябко, мела поземка, но на борт никто не поднимался. Отставник Байда, который командовал переводчиками, построил всех на причале, пересчитал, сделал многим замечания по поводу разговорчиков, зевания, закрывания лица меховым капюшоном, из-за чего не было слышно четкого «есть» при перекличке. Относился он к переводчикам как к людям, не приученным ходить на работу каждый день, а стало быть, недисциплинированным и старался внести свой вклад в их воспитание, мурыжа всех на морозе и читая нотации. Смущало его также и то, что ровно половина состава была представлена женским полом. Исполнив утренний моцион, Байда скомандовал:
– Фриланс! На борт!
И цепочка полусонных людей, кутающихся в зимние бушлаты, потащилась по трапу. В море вышли через неделю, и начались ходовые испытания. На борту переводчикам выделили тесную для такого количества народа кают-компанию. Это была железная коробка без окон с шумной вентиляцией, деревянными столами и грубо отесанными скамейками, расставленными впритык спина к спине.
В день, когда были назначены испытания маневренных качеств корабля, переводчики, как обычно, поднялись на борт и проследовали в свою кают-компанию, заварили чай. Из корабельной трансляции доносились звонки и надоевшие команды: про двери на шкафуте, про швартовы со всеми подробностями их отдачи, про трапы, потом какие-то отчеты с цифрами и, наконец: «Товьс!» – точка отсчета для проверки приборочасов. Последняя команда означала, что индийский экипаж уже прибыл, всех пересчитали, и теперь корабль отчаливает и скоро начнется работа.
Лиза вышла на палубу, притаилась, чтобы поглядеть, как отдают швартовы. На берегу носились три бестолковых мальчишки-срочника в длинных суконных пальто и шапках ушанках, они еле удерживали промокшие и промерзшие канаты, и неуклюже падали на гололеде; на корабле такие же новобранцы, бестолково суетясь, выбирали канат на турачки. И каждый их промах
