можно пройти пешком. Но сегодня хочется как можно быстрее оказаться в постели. Слова доктора Шепард о том, что мне нужно больше отдыха и всячески избегать стрессов, предательски точат сердце, ведь я понимаю, что не соблюдаю рекомендации.
– Ничего, маленький мой, ничего. Мама больше так не будет, – глажу живот и шепчу ласково, – теперь все для тебя, мой хороший.
Коллеги давно ушли. Это я имею привычку задерживаться допоздна, хоть и постоянно получаю нагоняй от друга. Но так мне проще, потому что я не думаю. О нем не думаю.
Собираю вещи, накидываю пальто и разворачиваюсь к выходу, но торможу. Мечусь взглядом по фигуре, застывшей в проёме, и не могу унять какофонию из звуков, обрушившихся на мою голову. Как будто хаос внутри черепа. Бесконечный, никогда неумолкаемый шум, сводящий с ума.
Вроде бы ничего в нем не поменялось, но одновременно с этим изменилось все. Тот же рост, одежда, внешность, голос. Но при этом не такая уверенная осанка, потухшие глаза, отдающие усталый и безжизненный взгляд, какая-то щемящая душу тоска в скованных движениях.
Позволяю себе рассматривать его, не таясь. Не страшась быть пойманной с поличным. Впервые за прошедшее время пожирать его взглядом, получая в ответ такой же отклик.
Тернер осторожно приближается ко мне, не отрывая каких-то диких глаз от моего лица. Останавливается на расстоянии вытянутой руки. Все так же смотрит, будто пытается все в себя забрать. Запомнить. Запечатлеть в памяти намертво. И я то же самое делаю. Не могу остановиться. А внутри просто мясорубка развернулась – снова все перекручивает, выплевывая на выходе яркие картинки нашего совместного конца.
– Ты очень красивая, – глухой голос заставляет меня запрокинуть голову, как когда-то раньше, осознавая, что Джеймс подошел ещё ближе ко мне. – Прическа очень идёт.
Удар.
Удар.
Удар.
Сердце дробит ребра. Мужской запах заполоняет рецепторы таким до боли знакомым ароматом.
– Что тебе нужно? – высекаю не так ровно, как хотелось бы. Просто не могу по-другому, потому что взрывает изнутри.
– Я хотел тебя увидеть, – пауза. Остервенело вздымающаяся грудь. Шумный выдох. – И поговорить.
– Мы уже всё обсудили, – отвожу взгляд, потому что больше не в силах вариться в этих черных озёрах. – Достаточно доходчиво.
Выплевываю каждое слово, подпитанное уничтожающими воспоминаниями. Борюсь с собой. С раздирающими противоречиями. Борюсь, и снова возвращаю взгляд к родному лицу.
– Я знаю. Просто хочу объясниться, потому что у меня не было возможности сделать этого.
– У тебя было миллион возможностей. Но ты предпочел другое.
А сейчас высекаю. Жестоко луплю по больному, и он понимает. Невольно вздрагивает и сам впервые за эти минуты отводит взгляд. Но затем начинает говорить и возвращает ко мне черные зрачки.
– Поверь мне… Диана… Я осознаю, каким ничтожеством являюсь
