Я должен быть исцелен.
Я все еще смотрю на свое запястье, на печать и слишком темную кровь, когда в коридоре раздаются шаги. Там мерцает свет от свечи. Затем раздается тихий стук в дверь. Флоренс робко заходит в комнату. На ее плечи накинут платок, закрепленный резной деревянной застежкой.
Она смотрит на меня, потом на алтарь, и ее лицо приобретает серьезное выражение.
– Ты в порядке?
– Я… не уверен.
Она делает еще шаг мне навстречу. Ее брови приподнимаются, когда она замечает мои окровавленные запястья. Я начинаю опускать рукава, чтобы скрыть порезы. Но слишком поздно. Она уже увидела.
– Роуэн, что ты сделал? Ты ранил себя?
Невысказанное снова встает между нами. Я обхватываю другой ладонью свое запястье.
– Нет.
Она наблюдает за мной, ожидая, что я скажу больше. Но я и сам с трудом могу осмыслить то, что только что произошло, не говоря уже о попытках объяснить это. Молчание затягивается. Наконец я вздыхаю.
– В ящиках комода еще остались бинты.
Она ставит свою свечу у подножия алтаря. Заправляет прядь волос, выбившуюся из кос, которые она носит заплетенными параллельными рядами по бокам головы. Она подходит к столу у комода и выдвигает ящик. Коробочка с бинтами и банка медового бальзама Кловер по-прежнему внутри. Остались с тех пор, как я приходил сюда после десятины.
Я чувствую себя непривычно, опустошенно, наблюдая за тем, как она вынимает из ящика коробочку. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз ходил к озеру и ранил себя, отдавая кровь земле. Но воспоминание еще так живо в моем сознании.
Холодное скольжение тьмы. Гниль, поглощающая меня. Отравляющая магия, управляющая моей жизнью столько лет.
Флоренс опускается на пол рядом со мной. Удерживая коробочку на коленях, она открывает ее и достает содержимое. Льняной салфеткой она начинает очищать мои раны. Я с трудом заставляю себя не двигаться. Часть меня так сильно этого желает. Позволить ей позаботиться обо мне. Сидеть здесь и чувствовать мягкость ее прикосновений, когда она вытирает кровь с моих запястий.
Но меня начинает тошнить от сладковатого запаха мази. Все, о чем я могу думать в данный момент, это о ночи, когда Лета последовала за мной, когда я платил свою десятину. Потом мы вернулись сюда, и я рассказал ей о своей связи с проклятием на берегу. Это был первый раз в жизни, когда я поделился тайной. Я ожидал худшего… что это вызовет у нее отвращение, что она начнет меня бояться. Вместо этого она взяла меня за руку и пообещала последовать за мной во тьму.
Мою грудь сжимает, и с моих губ срывается сдавленный всхлип. Я стискиваю зубы от этого звука. Прежде чем Флоренс успевает среагировать, я вырываю у нее салфетку и жестом указываю на дверь.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи. Можешь идти.
Секунду она колеблется. Я знаю, что она хочет потянуться ко мне. Она нервно теребит свои юбки, наблюдая за тем,
