чести не имел – с тобой бывает,И не такое… Знаю я наперечет
Все рифмы и размеры, наперед
Подумай, прежде чем бросать мне вызов».
Поединок! Поединок! – завопил во всю глотку невесть как очутившийся рядом Джон, и все те, кто еще не находился рядом с двумя вступившими в изустный бой бардами, постарались это сделать как можно скорее. Гринер оказался зажат толпой. Отовсюду слышались выкрики, пожелания, брань и свист. Как понял юноша, большинство было за Таллирена, но те, кто болел за рыжего барда, орали громче. Противники же, удостоверившись, что завладели вниманием всего зала, стали, подбоченившись, друг напротив друга, и сменили размер, стиль а также ритм.
– Тебя не раз я вызывал – ты уклонялся, – усмехнулся Рикардо, – Скажи-ка честно – был не в голосе? Боялся?
– Тебя? Помилуй Боги – разве можно? Боится ли сапожника художник? Иль подмастерья – умудренный мастер? Все времени не находилось, уж поверь, на мелочи такие, но теперь…
Что «теперь», слушатели так и не узнали – потому что с гулом, сравнимым разве что с приливной волной, в залу ворвалась толпа молодых людей с факелами и табуретками наперевес, у некоторых в руках были мечи; от них разило вином так, будто они в нем купались. Таллирен умолк и раздраженно повернулся к источнику шума.
– Братья музыканты! – раздался дружный вопль от дверей.
– Сыны Сорелля! – понесся ответный рев, и, как последний, самый сильный, девятый вал, наполненный дружелюбием и чувством собутыльного братства, крик: – Налива-а-ай!
Гринер едва не был сбит с ног бардами, ринувшимися в объятия друзей, краем уха услышал веселый возглас рыжего Рикардо: «Тебе повезло, Талли!», и тут его толкнули, да так, что пришлось схватиться за первое, что попалось под руку – скатерть. Юноша упал, утянув за собой большую часть съестного со стола, и быстренько стал отползать к стене, лавируя под ногами у бардов. Послышались крики, все больше возмущенные, Гринер уловил слова «стража», «отломили», «вместе покажем» и почему-то «мать». Джона из виду он потерял, впрочем, как и Талли. Буквально вжавшись в стену, украшенную гобеленом с изображением танцующей девушки, юноша стал тихонько, мелкими шажочками, продвигаться к окну, чтобы спокойно слезть вниз и под шумок смыться. Пробиться сквозь галдящую и размахивающую кулаками толпу на выходе было практически невозможно.
Тео неслась по улице, как вихрь; рядом с ней бежал Дерек.
– Забе… в «Гузку…» …мечи? – проглатывая часть слов, предложил маг, не сбавляя скорости.
– Долго… да и… не помогут… – ответила Тео. – …певаем?
– …оде.
«Надо было дождаться, пока они все выйдут оттуда…», – тоскливо подумал Гринер, провожая глазами толпу, выросшую вдвое, и двигавшуюся с факелами от Ассамблеи в сторону центра города, – «…а потом спокойно уйти через дверь».
Но было уже поздно.
Он
