все византийцы,
Паспорта с византийским гербом,
В Византии учились партийцы
И в губернии каждой партком.
По религии мы византийцы,
И в церквях византийский обряд,
Мы с гербом получили царицу
И церквей златоглавый наряд.
И не будет у наций обиды,
Все равны и язык большинства,
Кто захочет, введет алфавиты
И столица все та же – Москва.
Выбирать никого мы не будем,
Всех назначит глава-базилевс,
И пойдут несогласные люди
Заготавливать экспортный лес.
Вот, зараза, ну прямо в точку. Сейчас печатаются за деньги, а у этого, видать, денег нет, а то приняли бы в союз писателей, корочки бы выдали и ходил бы с гордо поднятым носом новый писатель новой России. Тьфу. Такого понаписали, что уши вянут от такого чтения. Наши аналитики попробовали почитать это, бросили, пришли и говорят:
– Надо, товарищ министр, прореживать писательские ряды.
– Это как, – не понял я, – садить что ли?
– Не надо никого садить, – сказали аналитики, – надо поставить их всех у стенки и дать по ним длинную очередь из пулемета. Кто останется в живых, те будут избранные, их можно сразу зачислять в классики, потому что они будут писать, как самые настоящие патриоты России.
На пульте загорелась красная кнопка приемной.
– Майор Лысенко, – доложила приемная.
– Пригласите, – сказал министр, встал из кресла и пошел к двери.
В дверь вошел немолодой человек в штатском костюме.
– Товарищ генерал армии…, – начал он доклад.
– Проходи, Коля, – сказал министр, пожимая товарищу руку и ведя к маленькому столику с двумя креслами. – Пропустим по маленькой, дело есть.
Майор Лысенко кинул согласно головой и сел в кресло. Начинали вместе, молодыми лейтенантами, да вот на дистанции были разные условия, кто-то генерал полный, а кто-то майор полный. Раньше называл себя Майор Советского Союза, сейчас Майор Российской Федерации. А ведь дружок предлагал подтолкнуть карьеру вперед, благо в руках все рычаги, отказался. Как товарищам в глаза смотреть буду?
Министр достал из маленького шкафчика бутылку коньяка, извините, дагестанского бренди, маленькие рюмочки, плитку шоколада и придвинул к товарищу рисунок в виде буквы Я с глазом в кружочке.
Лысенко взял рисунок в руки, повертел его и так, и сяк и положил в сторону на столик.
– Банда? – спросил он.
– Хуже, – сказал министр, разливая бренди, – похоже, что одиночка.
Глава 8
Два опера, один настоящий, другой – ставший министром, выпили бренди и задумались. Так всегда бывает, когда на исполнение
