И вообще… Если когда и обижал тебя, то не со зла, а лишь по грубости натуры.
– И ты меня прости. – Полина высунула из-под одеяла нос. – На меня тоже иной раз находит. Порой не знаю, что и делать…
– Ерунда. – Петр Алексеевич отряхнул от налипшего мусора свитер. – Просто сходи к дантисту и вырви ядовитые зубы.
– Дурак! – выпростав руки из-под одеяла, потянулась Полина.
Позавтракав вчерашними блинами, разогретыми на сковороде, отправились в Новоржев. Перед отъездом из Петербурга Петр Алексеевич по давней просьбе Пал Палыча записал на флешку голоса диких гусей и теперь хотел послушать их на переносной колонке, которую Пал Палыч собирался позаимствовать у внука, – хорошо ли звучат, завлекают ли, манят? Чем черт не шутит – может, в этом году удастся попытать охотничье счастье на кукурузных полях под Ашевом. Да и прощения попросить за вольные и невольные обиды тоже бы не помешало.
Датчик показал температуру за бортом – круглый ноль. Петр Алексеевич посмотрел в зеркало заднего вида и остался этим видом недоволен – дорожная грязь сделала его мутным, крапчатым, неочевидным. А между тем небо местами уже расчистилось и играло солнечными проблесками. Выехав с хрустящего заснеженного проселка на раскатанное шоссе, Петр Алексеевич включил омыватель заднего стекла, и машина завиляла хвостиком.
Нина возилась во дворе у беседки с какими-то деревянными конструкциями размером с небольшой почтовый ящик, но затейливыми – резными и пестро раскрашенными. Тут же на скамье стояли три новых составных – в два этажа – пчелиных улья. Теперь местные пчеловоды работали именно с такими, слаженными из съемных корпусов – как натаскают пчелы полный магазин меда, сверху ставят еще один, и мохнатые трудяги переходят на следующий уровень. Если нужда – хороший взяток – поставят и третий. Качают мед с таких ульев только один раз за лето – под Медовый Спас. У Александра Семеновича на его маленькой пасеке ульи были старые, обветшавшие, но новшеств он не принимал и на рассказы Пал Палыча о краснодарских матках, червящих правильных, незлобивых пчел, весело возмущался: «Что это за пчелы, которые не язвят? Это же скучно работать!»
Исполнив ритуал и взаимно простив друг другу доставленные за год огорчения и неудобства (скорее мнимые, чем действительные), разошлись по интересам – Полина осталась во дворе с Ниной делиться мечтами относительно весенних цветников и летних грядок, а Петр Алексеевич отправился в дом к Пал Палычу.
Хозяин сибаритствовал – лежал на диване в гостиной и наблюдал за бабочкой, стучавшей крыльями в окно. Кажется, это была крапивница.
– Петр Ляксеич! – Пал Палыч живо поднялся с дивана. – Ня ждал! Вы б позвонили – я б свежей рыбинки припас…
Петр Алексеевич не стал гасить искреннее воодушевление Пал Палыча напоминанием о наступающем посте. Если хозяин в этом деле не строг – его дело. При всем своем педантизме ханжой Петр
