ними действительно не было иных внешних связей и ничего такого, что могло бы как-то противоречить его словам.
Прошло уже почти три часа, как я погрузилась в материалы этого дела, но я только успела лишь немного копнуть поверхность. Похоже, что из них двоих Фрея раньше присоединилась к Фейсбуку. Она создала себе там страничку, когда ей было одиннадцать лет. Робин сейчас почти такого же возраста. Я подавляю возникшую нервную дрожь. До сих пор мне удавалось держать Робин подальше от любых социальных сетей. Ей разрешались только сообщения в телефоне и общение в мессенджерах. Но я знаю, что остальная социализация в Интернете – это лишь вопрос времени.
То же было и с Фреей. К тому моменту, когда ей исполнилось тринадцать, у нее помимо Фейсбука уже были странички и в Твиттере, и в Инстаграме. Хотя Твиттер, похоже, не представляет большого интереса для подростка – распечатка страницы профиля Фреи показывает, что в этой соцсети она подписана всего на несколько страниц, две из них принадлежат каким-то поп-звездам, есть еще пара электронных подростковых журналов, а также служба новостей Би-би-си.
Еще Фрея – активный пользователь Снэпчата, социальной сети, в которой можно обмениваться фотографиями и короткими видео, полностью исчезающими через двадцать четыре часа, что, безусловно, является главной привлекательной особенностью этого сервиса. Хотя я знаю, что изучение Снэпчата вряд ли даст нам какую-нибудь полезную информацию из-за функции автоматического удаления контента, я все же начинаю просматривать ее профиль и записывать даты и время публикации медиафайлов.
Незаметно подошло время забирать Робин из школы. Я достаю из коробки и кладу себе в сумку первую попавшуюся папку с материалами дела, чтобы поработать над ними позже вечером.
Вот я уже жду Робин у школьных ворот, опустив голову в воротник пальто и ссутулив плечи, не знаю даже от чего больше – от промозглого холода осеннего вечера или доносящихся насмешек других матерей.
Я все это время размышляю об этом запутанном случае, гадая, насколько испорчены, должно быть, отношения у Фреи со своей матерью, раз она начала вести свои личные странички во всех социальных сетях в таком юном возрасте.
Вдруг я спохватываюсь и упрекаю сама себя. Я не имею права никого осуждать. Насколько я знаю, моя дочь уже сейчас зарегистрирована по крайней мере в половине из них. Я вспоминаю, что уже несколько месяцев не проверяла телефон Робин.
Я все еще глубоко погружена в свои размышления, когда чувствую, что кто-то дружески хлопает меня по плечу. Я оборачиваюсь с улыбкой, уверенная, что это моя дочь. Но это не Робин. Это одна из мам. Я моментально напрягаюсь и почти инстинктивно меняюсь в лице. Но как только я замечаю, что эта женщина улыбается мне, мои скулы немного разжимаются и мышцы расслабляются.
– Я думала, это Робин, – говорю я.
– Извини за беспокойство. Просто ты была занята своими мыслями, а мне хотелось познакомиться с тобой
