и прозевала двоих уголовников, что, оказывается, наблюдали за мной чуть ли не с самого начала. А может, и не наблюдали, а сказал им кто, что я оружие ищу. В любом случае почему я просто не рванула со всех ног с рынка от них и от тех кавказцев, которых явно накликала на свою голову, я не понимаю. Ведь это же было бы самым логичным – бежать сломя голову. Но вот она я, сижу на заднем сиденье машины схватившего меня белобрысого здоровяка в одном из этих жуткого цвета модных сейчас пиджаков и с цепями, на каких можно волкодава держать, на шее и запястье. И будто мало было его одного, так на пассажирском еще и восседает его дружок-хам. Первый-то пугал меня до икоты, но он хоть не грубил, только буквально облизывал откровенно похотливым взглядом, на который по какой-то абсолютно безумной причине отзывалась сто раз клятая шлюшья часть моей натуры, сдохнуть которой я желала каждый божий день последние годы. А второй… практически в ноль бритый брюнет с широчайшими плечами и мускулистой шеей, почти классической квадратной челюстью и таким холодно-злющим взглядом темных-темных прищуренных глаз, что мне его даже в зеркале заднего вида на мгновение встречать жутко.
На светофоре я осторожно подергала ручку двери. Я, конечно, слышала щелчок блокировки, но вдруг повезет.
– Под колеса кому-то кинуться собралась? – Я вздрогнула, услышав низкий голос с отчетливыми нотками презрения. Брюнет насмешливо пялился на меня в зеркало, не оборачиваясь. Аж мурашки холодные по спине промчались. Ну натуральный гопник же. Да людоед вообще, куда там шпане какой-то вот так зыркать. – Любишь портить жизнь окружающим всеми доступными методами?
– Вы о чем?
– Выскочишь под колеса – собьют насмерть или покалечат. Бедолагу какого-то за это судить будут. Может, даже посадят. А если и нет, ему потом с этим до конца дней жить.
– Ну тогда почему бы вам меня не высадить нормально, чтобы такого не случилось, – огрызнулась я. Что он на меня рычит? Что я ему сделала? Ишь ты, еще один желающий обвинить во всех грехах на мою голову. Чья бы мычала, у самого вон руки небось в крови, а все туда же, мне вину выдумывать.
– Вот сейчас остановимся около во-о-о-он той забегаловки и высадим, – ответил с широкой улыбкой, которую в других обстоятельствах я бы назвала дружелюбной и обаятельной, вместо злобного демона уголовник-весельчак. – Перекусим и поболтаем.
– Я не голодна, спасибо.
– А я вот что-то внезапно оголодал, – подмигнул он мне, паркуясь.
– Кончай это, – рыкнул на него второй, и я опять вздрогнула.
– Всенепременно, – хохотнул белобрысый.
– Прошу! – распахнул мою дверцу он же, галантно подавая руку. Я же выскочила, проигнорировав ее, и сразу отшагнула назад.
– Знаете, я пойду, – попятилась еще.
– Что, куколка, планы резко поменялись? – Блондин продолжал вроде бы расслабленно и легкомысленно лыбиться, но меня этим не обманешь. Жизнь с бывшим научила меня на раз засекать изменение
