знала, что ему осталось жить считанные секунды. Рыцарь поднимал оружие двумя руками: ручкой вверх ― клинком вниз, а вражина смотрела на него и блеяла. Меч легко пробил грудь гоблина. Францу показалось, что он услышал, как трещат его кости… Обрезая лапы об острую кромку, тварь схватилась за лезвие меча; пасть открылась в безмолвной агонии… А как он думал!? Сам приперся!
…Но было противно. Добивать ― это не то, что убивать в бою. С лошади Франц едва сполз, болело все тело; оруженосец ― олух, зазевался, нога в стремени застряла… Еще бесило, что в доме не горели окна. Хотя, казалось бы, сил ни на что уже не должно было остаться. Но ведь обидно, как же так! Он там, на берегу, со своими ребятами сражался, умирал, а его домашние спокойно лежат по коечкам… укрывшись одеялами, сопят в две дырочки.
Но никто не спал. Уже за воротами во дворе подскочил дядя Густав, вовсе не сонный, отобрал у растяпы Рукка коня и повел к стойлу. Ужин (или это уже был завтрак) стоял на столе, мать и сестры хлопотали, жаркое подогревали. Принялись помогать Рукку стягивать с Франца амуницию, охать над его синяками. Побежали за примочками. Тут сосед пришел… улица тоже не спала. Шума-то от сражения было на полгорода. Не расспрашивали ― терпеливо ждали пока рыцарь Франц Лидтке придет в себя, но видно было ― едва сдерживаются, хотят узнать известия из первых рук. Что там? Победа?
Победа. Но хорошего всё равно мало. Стало понятно, что врагов было несметное количество, и они не остановятся. И вот чего им неймется? Давно бы уже нашли себе цель попроще. Разве они уже завоевали весь Восточный Предел? Все крепости взяли? Хотя, может быть, к этому идёт, кто его знает…
Пробовали на зуб Пархим уже давно. Проблема была ещё в том, что город долгое время опасался нападения на северном берегу. Там были выстроены основные линии обороны, там были бетонные стены, дозорные башни. А на южной стороне капитальную стену успели соорудить только фрагментами: на востоке от Эльде до Воккерзее и от него же (от озера) до выезда на бывший Паарш. Ну а всего через сотню метров ужа шла стена из металлических листов. Хорошо что орки по какой-то причине стальную стену атаковать пока не пытались. Наверное, такое количество белого металла, выштампованного квадратными волнами, вызывало у них ощущение непреодолимой мощи.
Город пока держался. Но пригород по двум шоссе на восток (по Шверинеру и по Любцерштрассе) был в лапах врага. Дома там горели не переставая. Вонючий дым стелился над гладью Воккерзее и то и дело накрывал город. Ночью было видно, что пожары исчисляются десятками. Что чувствовали при этом жители, эвакуированные оттуда… Злость, наверное. Как и фюргартовские. Руки у всех в Пархиме чесались. У Франца первого. Но шеф Ренк ― лорд Векский, пока не позволял отвечать на наскоки врага рейдами.
Для лорда ещё памятен был прорыв, который устроили король Дерик и Эльгер. Отчаянная была попытка.
Франц вспомнил эту сцену возле Шверинеровских ворот ― тогда собралось много горожан. Было яркое
