в спальный мешок. Разогрела рисовую кашу с тушёнкой, поела. Чаепитие отложила на потом. Пересушила у огня одежду, обувь. Подвалила к очагу ещё камней, пусть греются. На ночь занесёт в палатку. Они будут долго отдавать тепло.
Вообще-то в мороз ночлег лучше устраивать у костра. Сделать навес, заготовить больше дров, чтобы поддерживать огонь всю ночь и спать в тепле. Она так бы и сделала, если не шторм и этот мокрый снег вперемешку с дождём.
Чтобы огонь горел до утра, Яна затолкала в очаг толстые брёвна. Если к утру огонь погаснет, под слоем золы останутся угли. Раздуть их не составит труда. На всякий случай фонарь гасить не стала, прикрутила фитиль и поставила его в изголовье. Теперь она имела полное право наградить себя кружкой горячего чая и любимым шоколадом.
Ни читать, ни писать ей не хотелось. От неимоверной усталости гудели руки, ноги, голова катилась с плеч. Не часто у неё случались такие деньки, как нынешний, когда приходилось работать с максимальным напряжением сил. Однако она не сплоховала.
– Если я не молодец, то и свинья не красавица, – пошутила над собой Яна.
Она достала из чехла карабин, зарядила, поставила на предохранитель. Сомнительно, чтобы на острове ей угрожала какая-то опасность. Просто с оружием под рукой спать спокойнее.
Забралась в спальный мешок, почувствовала щекой чистую материю вкладыша. Немудрящая постельная принадлежность, обычная простыня, сшитая мешком и вложенная в спальник, давала ощущение комфорта. Они всегда брали в экспедиции вкладыши, Яна не ленилась стирать и себе, и родителям. Стирка не очень романтичное занятие, зато как приятно прижиматься щекой к чистой ткани. Она чуток покачалась на волнах, в какой-то миг ей даже показалось, что она очутилась в уютном кубрике на катере и тут же провалилась в сон.
Всю ночь палатка содрогалась под ударами ветра. От сквозняков колыхался огонёк фонаря, по стенам качались тени. К утру керосин в фонаре почти выгорел, огонёк моргал, готовый вот-вот погаснуть.
Яна проснулась, будто кто её в бок толкнул. Выскользнула из нагретого спальника, взяла приготовленную с вечера свечу, зажгла её от фонаря. Огонёк на прощанье ещё раз моргнул и погас. От фитиля потянулась тёмно-синяя струечка дыма. Яна заправила фонарь керосином и снова зажгла. Пусть ещё погорит, пока она привыкает к новому способу добывания огня.
Шторм не утихал. Ветер с прежней яростью бросался на скалы, огромными кулачищами бил в полотнища палатки. От ударов испуганно метался огонёк свечи. Яна задула свечу, хватит одного фонаря. Может, и он не понадобится, если под слоем золы до утра сохраняются угли.
Дрова в очаге за ночь сгорели, осталась горка золы. Яна тихонько её разгребла, увидела рдеющие угли и порадовалась – огонь жив. Ей осталось поднести лучину, подуть на угли, и скоро её очаг деловито трещал, разогревалась вскрытая банка тушёнки, закипал чайник.
Шторм бушевал неделю. Яне
