была вызвана ротозейством самого доктора, то получалась коллизия совершенно драматургическая.
– Пойдем! – шепнул Максимов.
Оставив доктора наедине с умиравшим, вышли во двор. Анита жадно глотнула колкий, леденящий горло воздух.
– Как такое случилось? – недоумевал Алекс. – Какого черта этот босяк вышел из каморки?
Анита пожала плечами.
– Очевидное объяснение одно: он подслушивал. Иначе зачем бы ему стоять под дверью?
– Настораживает термин «очевидное». Иными словами, у тебя есть и другие? – Повисла пауза. – Нелли, я слишком хорошо тебя знаю. Выкладывай начистоту.
– Нечего выкладывать, Алекс. Все очень неопределенно… И столько сюрпризов! Сначала граф с его непонятной болезнью, потом этот нищий, который неизвестно зачем пришел в Медведевку посреди ночи… а теперь еще выстрел…
– Ты думаешь, все эти события связаны между собой?
– Может, связаны, может, нет. Каждое в отдельности сошло бы за случайность, но согласись, когда они следуют чередой, одно за другим, это уже наводит на подозрения.
Максимов сделал попытку задействовать воображение вкупе с логическим мышлением, но у него так и не получилось связать разрозненные неожиданности в единое целое.
– Ладно, – резюмировал он немного погодя, – что проку гадать? Немец – славный лекарь. Я верю, что он спасет этого юродивого, и все загадки разрешатся.
– Прямо все?
– По крайней мере, некоторые. Так что подождем.
И они стали ждать. Усилившийся мороз загнал их в дом, но по негласному уговору дальше кабинета не пошли. Сели за ольховым бюро и напряженно вслушивались в звуки, доносившиеся из столовой. Там звякало железо, шелестела ткань, надсадно прогибались доски под ногами коренастого доктора. Ни единого слова, ни вскрика, ни стона… Ничего, что подсказало бы, насколько успешно идет операция и в каком состоянии подстреленный.
Не вытерпев, Анита отправила Веронику заглянуть в дырку, образовавшуюся в двери столовой после выстрела. Заглянула бы и сама, но при Алексе и служанке постеснялась опускаться до подсматривания. Вероника, не отягощенная моральными принципами, не заставила себя упрашивать. Долго прилаживалась глазом к пробоине, находившейся на недостаточно высоком уровне, потом некоторое время стояла, согнувшись в три погибели. В итоге сообщила господам, что ничего определенного разглядеть не удалось. Доктор, облачившись в белый халат, который, как и многое другое, отыскался среди его дорожных пожитков, ходит вокруг стола, где возлежит – срамота какая! – растелешенный Аким. Доктор машет ланцетом, швыряет в придвинутый к столу таз ошметки крайне омерзительного вида и, ежели судить по выражению его физиономии, не шибко доволен.
Прошло не менее полутора часов, Анита с Алексом вконец извелись. Но вот дверь столовой распахнулась, и на нетвердых ногах вышел Немец. Он был мрачнее тучи, рукава халата по локоть покрывала багровая короста.
– Ну? –
