ломаную траекторию полета в прямую линию и твердо двигался к заданной точке.
10
Он уже достаточно ловко научился передвигаться по хламу. Ноги не застревали и не вязли в мусоре. Порой ему казалось, что он идет по болоту, а места куда ступала его нога – это спасительные кочки – твердыня, встав на которую можно было не опасаться за свою жизнь.
Это был его второй поход, вторая большая вылазка в пределах пещеры. Многие вещи вроде хлама под ногами и столбов – исполинов интереса не представляли. Поэтому он шел, не оглядываясь, – быстро, да и все получалось ловчее, когда внимание сконцентрировано на одном. Когда он миновал несколько колонн, часы показали – в дороге он минут сорок. Вот и последний.
Вступил в полосу темноты. Сюда не проникал даже тот небольшой рассеянный слабый свет, который кое-как освещал центральную часть подземелья. А может быть его зрение просто адаптировалось к вечной темноте. Подождал, и в ночи проступила стена, сложенная из блоков циклопических размеров.
Тут был край мусорной кучи, она заканчивалась, и Павел спустился вниз, впервые за все это время, ступив на твердую землю с высоты пять или семь метров. Под ногами был абсолютно ровный вытесанный камень.
Сделал несколько шагов, и по округе разнеслось эхо каблуков. Еще через несколько метров, вытянутая вперед рука уткнулась в холодный, рваный по краям камень, который судя по размерам выкладывали гиганты. Огромные, плотно подогнанные умелыми мастерами большие гранитные кирпичи составляли единый монолит. Ни щелочки.
Куда могла ускользнуть мышь можно было только догадываться. В этих условиях опять встал очередной сложный вопрос, от которых в последнее время болела голова. Здесь любая мелочь могла поставить в глухой тупик. Идти направо или налево? Стена тянулась настолько насколько видели глаза. Была бы монетка можно было бы, поддев ее большим пальцем ловко кинуть, сняв с себя бремя выбора, но мелочи не было.
Ноги сами пошли влево. Ошибка могла стоить ужина – тут он сглотнул густую слюну и привести к результату, думать о котором не хотелось. Умирать от голода, долго и мучительно хотелось меньше всего. Он шел в задумчивости и когда услышал шорох и возню, не представлял сколько провел в этом задумчивом пути.
В черноте, на высоте в два человеческих роста – Павел приподнял голову – зиял еще более черный квадрат. Напротив, на полу лежали нескольких целых и один расколотый надвое гигантских блоков, которые неведомая сила выдавила из стены.
Под ногами неприятно заскрежетала гранитная крошка, и он приподнялся на цыпочки и затаил дыхание. Звуки возни и шорох, похожий на шорох сухой листвы шли из черного провала. Он понимал, кто там находится, но это не удержало нервы под контролем – под межреберную перегородку пробралось чувство страха, которое сжало сердце и обдало волной холода все тело.
Осторожно, чтобы ее содержимое не звякало переместил сумку из-за спины на живот. Потом зачерпнул и достал
