дал? Виктор, кажется, Упырёв? Нет, это Господне провидение всё. Открою я тебе тайну страшную, но как только ты её узнаешь, жизнь твоя изменится навсегда. Знаешь ты, кто на самом деле это твой Упырёв?
– Кто? Человек… правда жёсткий чрезмерно, как экскременты мамонта, – ответил я на странный вопрос.
– А вот тут ты сильно ошибаешься, – как загадочно сказал священник, – впрочем, обо всем по порядку.
За окном мелькали унылые деревенские пейзажи разрушенных деревень. Давно не ремонтировавшийся асфальт напоминал поле боя после ядерной бомбёжки – вздыбливался, вскипал волнами, испещряясь беззубыми выбоинами и ямами. По всему пути, то справа, то слева от нас зияли разрушенные плиты брошенных строений советских совхозов – коровников, свинарников, ремонтных баз, вскидывали беспомощные руки вверх скелеты ржавых тракторов и комбайнов. Перекошенные деревянные дома вдоль дороги глядели на нас пустыми глазницами выбитых стёкол в окнах. Мы ехали молча, словно в фильме из жанра пост апокалипсиса и за долго время в пути нам не встретился ни один человек.
– Да, а вот мы и подъезжаем. Вон, видишь вдали крыши домов? А вон указатель, это Покровка. Сюда-то мы с тобой путь и держали.
Впереди, среди бескрайних, не возделываемых, брошенных полей, действительно показались треугольные крыши деревенских срубов. К ним тянулись перекошенные деревянные столбы линии электропередачи с провисшими проводами, местами совсем сгнившие, накренившиеся и удерживаемые от падения как раз теми самыми электрическими кабелями. По пути нам встретился голубой указатель «Покровка, 3 км». Мы въехали в казавшуюся мёртвой деревню. Ставни почти всех домов были заколочены, а те что не заколочены – выбиты. Давно не крашенные дома, облезшего синего и зелёного цвета грустно пролетали слева и справа, покосившиеся завалинки и некогда резные палисадники были пусты.
– Брат Даздраперм, я вот хочу понять и никак всё в толк не могу взять – почему в такие солидные организации государственные, как у вас, директорами ставят упырей?
– Да я вот тоже хотел бы это узнать. Почему такие упыри, как этот «Виктор Сергеевич», становится генералами, – полностью согласился с ним я, – а хорошие правильные парни, типа меня, меняют им антенны на крыше с риском для жизни.
– Да нет, ты не понял, я без шуток, – впился в меня своими голубыми глазами Серебряков-Николай, играя желваками на скулах, – это не в переносном смысле. Я имею в виде настоящих упырей. Ну вурдалаков, вампиров, кровососов, если тебе так удобнее и понятней.
– В смысле кровососов? Типа гнёт народа? Верхи не могут, низы не хотят и тому подобное? Вперёд на баррикады? Вроде церковь такого не одобряет, – изумился я, всё никак не осознавая, что он мне хочет донести.
– Да нет, политика тут не при чём. Самые обычные кровососы, которые кровь сосут из шеи. Ну исчадия ада, продавшие душу дьяволу за вечную жизнь и богатство, – спокойно, как будто это само разумеется, сказал Николай.
– Да
