последняя и, возможно, самая старая. Мексиканке девяносто два года! Но, что интересно, из всех пятерых она самая живая, жизни в ней ещё на пару-тройку бабуль наберётся. И это при том, что она курит какую-то местную гадость и литрами употребляет брагу собственного изготовления. И да, она ни разу не жаловалась на органы чувств, со слухом, зрением и остальным у неё полный порядок. Не бабуся, а какой-то уникум…
Пришло время проснуться. Страдания ждут…
Помню вкус вчерашнего пойла и мысленно вою. Уверен, похмелье будет таким уникальным, что даже до летального исхода может дойти. Выпил я его много, литров пять, помню хорошо. Сколько выпил с момента, когда отшибло память, страшно представить. Надеюсь, что вел себя пристойно.
Странность номер один, моё состояние совершенно нормальное, будто и не пил вчера. Странность номер два – мои руки связаны, лежу на чём-то твёрдом, одежды не имею, сильно замёрз. Это что, какая-то шутка? Или местный способ отрезвления? Или всё намного хуже, по пьяни я нечаянно убил кого-то из старпёров, и они на меня обозлились. Нет, точно не мог, добрый же.
Ненавижу ждать! Особенно в такой позе. В туалет бы хоть сводили, терпеть сил нет. Зову пленителей уже больше часа, но так никто и не пришёл. У них что, коллективный инфаркт? Отзовитесь, я сотрудник пенсионного фонда!
Тихий разговор двух мужчин послышался спустя два часа после моего пробуждения. Сперва не понял, на каком языке они говорят, но затем, когда разговаривающие приблизились, услышал пару знакомых слов и удивился – латынь! Ситуация становится всё интереснее и интереснее…
Голос одного из беседующих узнал без труда, так успокаивающе болтает Фримен. А вот второй удивил, это явно молодой человек, ему вряд ли намного больше двадцати, а может даже меньше. Больно писклявый у него звонок.
Что понял из разговора? Всё понял, ведь латынь знаю отлично, в одной из несуществующих жизней выучить пришлось, да так и не забыл. Продавец в роли Ричарда Фримена и пока что неизвестный покупатель ой как удивятся, когда товар заговорит на языке мёртвых.
Дверь открылась, в помещение ударил дневной свет, и я понял, что находился в одном из саманных домов. Отсутствие щелей говорит о том, что дом специально подготовлен, стабильно используется как тюрьма. Фримен, ну где ты там, покажись!
Вошёл длинный, как небоскрёб, и тощий, как велосипед, брюнет с азиатской рожей. Поморщившись, он возмутился:
– Каждый раз вонь всё сильнее! Вы что, так и не можете ничего придумать?
– Не хотим. – Фримен вошёл следом и на сильный запах мочи, которым я «наслаждаюсь» уже пару часов, не обратил внимания. Поймав мой пристальный взгляд, он сказал «осматривай его без меня» и выбежал на улицу.
Я ни капельки не дурачок, план уже имею, и приступил к его реализации. Всем видом показываю, что мне плохо, и если пройдёт ещё минута, то случится обморок, а может случится и что-то
