и проделанная ею под руководством Марка работа – вот реальность, только это и имело значение.
– Мы убили их обоих, – пробормотал он скорее самому себе, нежели подчиненному на другом конце провода.
– Возможно, нет, – возразил Габриель.
– «Возможно»? Вот только не надо! – взорвался Радмейн – Я лично там был и видел, как рухнул вертолет.
Большинство сотрудников «Группы» приходили в ужас от вспышек ярости шефа, чему были веские причины. Марку Радмейну не свойственно было сострадание и сочувствие: если месть в нем зарождалась, то была беспощадной, – но Габриель относился к тем немногим, кто никак не реагировал на гневные выволочки босса. Ничто не могло заставить его закрыть глаза на факты.
– Останки Афины Петридис ведь так и не были обнаружены, сэр.
У Марка Радмейна задергался уголок рта.
– Потому что все сгорело.
– А останки ее мужа нет, – возразил Габриель, – хотя они сидели в пилотской кабине бок о бок. Как вы это объясните?
– Не знаю, – неохотно сдался Радмейн, – но уверен, что она мертва. Все. Разговор окончен.
Он оборвал разговор, как истеричная дамочка, но у него не было ни сил, ни терпения выслушивать доводы своего агента по большей части потому, что и у него имелись сомнения. Как только увидел фотографию погибшего ребенка с меткой на пятке, Марк сразу понял, что Афина Петридис, эта сучка, эта ведьма, это неуязвимое чудовище, жива.
Марк Радмейн долгие годы ненавидел чету Петридис. В его сознании обидчики и убийцы детей занимали особое место. Ужасная тайна его детства, одно-единственное жуткое происшествие, превратившее его в того, кем он стал, и сделавшееся главной причиной его вступления в «Группу», превратила огонь его ненависти в бушующее, безумное и смертоносное, пламя, которое не могла погасить ни одна из земных сил.
Но что, если Афине Петридис каким-то образом наперекор судьбе удалось выжить в катастрофе, где погиб ее муж? И вот теперь она где-то там, смеется над ними, и над ним в частности, из-за того, что дерзнул подумать, будто победил. Двенадцать лет она притворялась мертвой, внушая «Группе» и всему миру обманчивое ощущение безопасности, но теперь этой жуткой и страшной меткой в виде лямбды на теле изувеченного ребенка дала знать, что вернулась.
– Я привезу вам новые мячи, сэр, – настороженно посмотрел на хозяина ассистент.
Мистер Радмейн не привык проигрывать и обычно вымещал гнев на первом попавшемся под руку подчиненном, однако сегодня, к великому облегчению ассистента, выглядел до странного спокойным.
– Не надо, Генри: со старыми мячами все нормально. Просто нужно помнить, что они у меня есть.
– Сэр?
– А потом играть получше.
Закончив партию, Марк Радмейн расположился в салоне своего личного бизнес-джета «бомбардир челленджер» и сделал звонок, который
