привел ее во дворец, пока Руфин отсутствовал. К возвращению Руфина Аркадий и Евдоксия уже обручились.
В 395 году жившие на территории империи готы вновь подняли мятеж, почти совпавший по времени со свадьбой. Они назначили своим предводителем двадцатипятилетнего Алариха и через несколько недель дошли почти до самого Константинополя. Однако, когда до города оставалось всего несколько миль, они повернули обратно (возможно, их подкупил Руфин) и снова двинулись на запад, к Македонии и Фессалии. Ситуация выглядела тревожной, и Аркадий послал срочное сообщение Стилихону в Милан, приказав ему как можно скорее привести назад восточную армию. Стилихон выступил, как только смог, но направился не в Константинополь, а в Фессалию, чтобы там противостоять Алариху. Однако там он получил новый приказ от императора: армия должна немедленно явиться в столицу, а ему самому следовало вернуться в Милан. Стилихон поступил согласно приказу – отправил восточную армию в Константинополь, а западную повел с собой обратно домой.
Аларих вновь получил возможность беспрепятственно продолжать наступление. Он двинулся через Фессалию на юг, в Аттику. Порт Пирей был полностью разрушен, Афины спасли только городские стены. Аларих и его армия пересекли Коринфский перешеек и перешли на Пелопоннес, разграбив Спарту и центральные равнины. Однако в начале 396 года произошло неожиданное: Стилихон вернулся с новой армией, которую он переправил морем из Италии. Внезапно готы обнаружили, что их окружили. Казалось, что они наконец находятся во власти Стилихона, но теперь, когда он почти одержал победу, он намеренно дал им уйти. Почему? Очевидно, он заключил какую-то сделку. Позже нам придется поразмыслить о ее природе, пока продолжим рассказ.
А что же случилось с великой армией Востока, которую так спешно призвал к себе Аркадий? Ее командующий Гайна, согласно приказу, повел ее в Константинополь, остановившись у самых Золотых ворот. Тут в должное время появился Аркадий в сопровождении Руфина, который смешался с толпой солдат и принялся тайно добиваться их поддержки. Поначалу он не заметил, что они медленно окружают его плотным кольцом, а когда понял это, было уже слишком поздно; через мгновение он был мертв.
Как только Евтропий смог единолично влиять на императора, коррупция распространилась сильнее, чем когда-либо. В 399 году Евтропию удалось добиться назначения консулом. Несмотря на то что этот титул уже давно был просто почетным званием, он оставался высшей честью, которую могла даровать империя. Однако когда эта должность досталась бывшему рабу и продажному кастрату, терпение жителей Константинополя иссякло. Ситуацию обострил Гайна, чьи солдаты зарубили Руфина четырьмя годами ранее. Весной 399 года его послали во Фригию разбираться с новым мятежом. Оттуда Гайна отправил Аркадию послание, в котором писал, что повстанцы выдвинули лишь несколько весьма разумных требований, которые можно легко удовлетворить. Первым из этих требований оказалась выдача Евтропия. Аркадий колебался, но тут прозвучал
