с Ларисой Андрейченко. Причем довольно близко. Опять-таки, если вы за деньгами, то должен вас заверить… – Он приложил руки к груди и закрыл глаза. – Так как на данном этапе испытываю определенные финансовые…
– При чем тут деньги? – с досадой перебила женщина. – Не нужны мне ваши деньги!
– Это хорошо! – с энтузиазмом воскликнул Вениамин Павлович. – Это в корне меняет дело, потому что денег у меня на данном этапе нет, если честно. А что вам до Ларисы Андрейченко?
– Вы… Она ваша жена?
– Ну… допустим, – сказал Вениамин Павлович после небольшой заминки. – А чем, так сказать… А что?
– Мы могли бы поговорить где-нибудь в другом месте? – Женщина обвела котельную выразительным взглядом.
– Я понимаю, – покивал головой Вениамин Павлович. – Это вам не «Хилтон». Где же? – Он задумался. Внезапно его осенило: – Может, пойдем к вам? Я как раз свободен.
– Нет! – поспешно ответила женщина. – Лучше в парк. Тут рядом парк.
– Парк! Там полно наркоманов и малолетних преступников. Лучше в погребок. Тоже рядом, через дорогу.
Женщина с некоторым сомнением кивнула.
Через десять минут они входили в пивной погребок. Там было полутемно, нестройно гудели мужские голоса, орал телевизор и остро пахло разлитым пивом и старыми дрожжами. Женщина поморщилась.
– Сюда! – руководил Вениамин Павлович. – К окну. Простите, я не знаю, как вас зовут.
– Веня, привет! – раздалось из ближайшего угла. – Как житуха?
– Прекрасно! – с энтузиазмом отозвался Вениамин Павлович. – Как сам?
– Путем. Санька Косой спрашивал про тебя…
– Знаю! Он мне звонил. Прошу вас, мадам! Кстати, мы не познакомились. Вениамин Павлович. Можно просто Вениамин. – Он вопросительно посмотрел на свою спутницу.
– Ольга Борисовна.
– Очень приятно. Пивка?
– Спасибо, я не пью пива.
– Тогда, может, сок? Или винца?
– Спасибо, ничего.
– Ну нет, я так не могу, – возразил Вениамин Павлович, разводя руками. – Я пью, а дама сидит и смотрит.
– Хорошо, тогда сок, – недовольно произнесла женщина. – Апельсиновый.
– Апельсиновый? Прекрасно! Я сейчас!
Вениамин Павлович направился к бару. По дороге его окликали, хлопали по плечу, спрашивали о чем-то и теребили. Видимо, он был здесь популярен. Художник останавливался и вступал в разговоры. Женщина, назвавшаяся Ольгой Борисовной, с раздражением следила за ломаной его передвижений. Ноздри ее тонкого носа раздувались, рот сжался в узкую полоску, взгляд не предвещал ничего хорошего.
Вениамин Павлович наконец вернулся с большой кружкой пива и стаканом сока. Склонился в шутливом поклоне:
– Прошу вас, мадам. Ваш сок! Будьте как дома.
После чего приник к кружке. Пил он долго и с удовольствием.
