должен с тобой сделать?
Я не стал давать ему советов.
– И что, по-твоему, я должен сделать? – повторил он. «Ты должен сообразить, в чем состоит разница между жесткой задницей и тупой задницей, приятель. Причем как можно быстрее».
– Ваш выбор, – сказал я. – И ваше решение.
Уиллард кивнул.
– Я также получил докладные от генерала Васселя и полковника Кумера.
– И что там?
– Что ты вел себя с ними неуважительно.
– В таком случае в их докладных содержится неверная информация.
– Так же, как относительно самовольной отлучки?
Я ничего ему не ответил.
– Встань по стойке «смирно», – потребовал Уиллард.
Я посмотрел на него. Произнес в уме: «Одна тысяча. Две тысячи. Три тысячи». И встал по стойке «смирно».
– Ты не спешил, – заметил он.
– В мои планы не входит победа в соревнованиях по военной подготовке.
– Почему тебя заинтересовали Вассель и Кумер?
– Пропали бумаги с повесткой дня конференции бронетанковых войск. Я должен был выяснить, содержались ли в них секретные сведения.
– Повестки дня не было, – сказал Уиллард. – Вассель и Кумер четко дали это понять. Тебе и мне. Задать вопрос позволительно. Строго говоря, ты имеешь такое право. Но сознательно не верить старшему офицеру – это уже неуважение. Я бы даже сказал, оскорбление.
– Сэр, я зарабатываю этим на жизнь. И уверен, что повестка дня была.
На сей раз пришла очередь Уилларда замолчать.
– Могу я спросить, где вы служили перед тем, как вас перевели сюда?
Он снова поерзал на стуле.
– В разведке.
– Полевой агент? Или кабинетная работа?
Он не ответил. Значит, кабинетная крыса.
– У вас когда-нибудь проводились конференции без повестки дня? – спросил я.
Он посмотрел прямо на меня и заявил:
– Слушай мой прямой приказ, майор. Первое: ты больше не будешь интересоваться Васселем и Кумером. С нынешнего момента. Второе: ты не будешь заниматься генералом Крамером. Нам не нужна шумиха, учитывая все обстоятельства. Третье: ты немедленно прекращаешь вовлекать лейтенанта Саммер в дела особого отдела. Она младший офицер военной полиции, я внимательно изучил ее документы и пришел к выводу, что она таковым и останется, по крайней мере насколько это будет зависеть от меня. Четвертое: ты не должен входить в контакт с гражданскими лицами, которых травмировал. И пятое: не пытайся найти свидетеля, давшего против тебя показания по данному вопросу.
Я молчал.
– Тебе все ясно? – спросил он.
– Я хочу получить этот приказ в письменном виде, – сказал я.
– С тебя хватит и устной формы. Ты понял, что от тебя требуется?
– Да, – ответил я.
– Свободен.
Я начал считать: «Одна тысяча, две тысячи, три тысячи». Затем отдал ему честь и развернулся. Уже когда я был около двери,
