style="font-size:15px;"> – Не очень. Просто башка трещит и кружится.
– Наверное, поэтому и не прирезали. Хозяин через боевиков себе рабов меняет. Не кормит почти, вкалывать заставляет будь здоров. При мне уже трое сдохли. Одного дагестанца убили, он бежать хотел. Прямо во дворе, при всех, поочередно руки и ноги рубили. У них же по шариатскому суду так положено. Что повредил у человека, то и тебе оттяпают. Например, руку или ногу. Глаз выбил – глаз вышибают. А беглый раб лишает хозяина рук. Вот их беглому и отрубают. Ну а ноги – в назидание другим, чтоб не бегал. И бросили во дворе. Он кровью изошел. Тебя зовут-то как?
– Коля, Морозов Николай.
– Меня Сергей.
– Так мы здесь не одни?
– Еще четверо. Кто – не знаю. Разговаривать не разрешают. У каждого своя работа. Меня-то они более-менее сносно содержат. Я автослесарь хороший. Вот и ремонтирую им тачки и трактора. Понимаю, что хреново это, но жить-то хочется. Раньше, помню, прочитаешь или услышишь о ком-то, кто у духов в плену был, и морду воротишь: как же так? Дрался бы до конца. Если без сознания попал, то в горло кому-нибудь вцепился бы. Может, такие и есть, – Локтев вздохнул, – но, наверное, очень мало. Вроде жив, и славу Богу. Правильно говорят, что надежда умирает последней… Сейчас они что-то вроде как недовольные ходят. Бьют часто. И раньше, бывало, попадало, но теперь вообще озверели. Сначала я думал, может, кого из родственников пришибли. А потом понял, что все духи в ярости. И бьют почем зря. И орут что-то, больше по-ихнему. Но и по-русски иногда – мол, русские гады; и похлеще бывает.
– Они в Дагестан прорвались, – простонал Николай. – Джихад объявили. Басаев заявил, что освободит Кавказ от русских. Им наши здорово вложили, и дагестанцы не приняли, ополчение создали.
– Вот в чем дело… – протянул Локтев. – Ты расскажи поподробней.
– Вода есть? – хрипло спросил сержант.
– Это имеется. – Он услышал звук черпаемой воды. К его губам прапорщик поднес край алюминиевого ковша.
– Здравствуйте, – кивнул открывшей дверь Марии Ивановне коренастый мужчина средних лет. – Я могу видеть Дениса?
– Привет, – услышал он голос за спиной. Повернувшись, увидел Дениса.
– Здорово у тебя это выходит, Калмыков! – Он усмехнулся. – Вроде шел и не видел.
– Какого… тебе здесь надо? – хмуро спросил Денис.
Не отвечая, коренастый вышел. Денис следом за ним. Мария Ивановна, заволновавшись, бросилась назад и подошла к открытому в боковой стене окну.
– Надо сделать рейс, – услышала она голос коренастого. – В Саратов. Оттуда в Пензу.
– Сколько иметь буду? – спросил сын.
– Об этом с Кудрявым говори. Он прислал только узнать, поедешь или нет.
– Когда отправляться?
– Он велел, если заинтересуешься, привезти тебя. Поедешь на «Газели». Так что…
– Я сейчас, – перебил его Денис.
Мать, чуть слышно ахнув, присела у стола.
– Я уезжаю, – войдя, сообщил
