здесь! Ты со мной!
Она меня уже почти догнала, и у меня неожиданно вырвался истерический смех.
Я добежала до конца виноградного ряда. Лучики солнца продолжали нежно щекотать мои пухлые от улыбки щечки. Я остановилась, размышляя, куда бежать: направо или налево. Я решила – направо, в сторону уходящего солнца.
Еще раз оглянувшись на Элисон, я повернула в правую сторону и услышала приближающееся жужжание. Вдруг что-то ударилось о мое тело. Кажется, это был жук, который врезался в меня во время своего беззаботного полета. Как же я боялась этих мелких сущностей – насекомых. Понимание того, что они, скорее всего, безвредны, мне нисколько не помогало. Все мое существо охватила жуткая паника. Мои руки судорожно прижались к карману, который был прямо в центре платья, в районе солнечного сплетения. Нащупав там что-то твердое, я сильно сжала его. Мое сердце забилось в бешеном ритме, который я тотчас почувствовала у себя в горле. Слезы потекли рекой, из груди вырвался жалобный всхлип.
Элисон, запыхавшись, догнала меня и уставилась на меня своими большими, удивленно раскрытыми темно-карими глазами:
– Мышка! Что случилось? Почему ты плачешь?
Я пыталась заговорить, но прерывистое из-за плача дыхание не давало мне сложить слова в предложение.
– Что у тебя в кармане? – продолжала недоумевать Элисон, глядя на мою руку, сжимающую карман.
Наконец-то я выдавила из себя:
– Там… жжжук.
Элисон сделала уверенный шаг в мою сторону:
– Давай я возьму его.
– Нееет! Пожалуйста, не трогай! – отступила я в ужасе.
Элисон, не ожидавшая такой бурной реакции, тоже сделала шаг назад, не отводя от меня удивленного взгляда.
Я в отчаянии попыталась объяснить:
– Как я могу убрать руку? Он же вылетит из кармана! Я боюсь!..
– Не бойся… – тихо сказала Элисон.
– Ты не понимаешь! – крикнула я в отчаянии.
Меня искренне удивляло, почему другие люди, в том числе Элисон, не боялись этих мерзких насекомых. Наверное, я была самой обычной трусихой. Элисон было меня не понять. Ну и ладно. Руку я все равно ни за что не уберу.
Элисон продолжала коситься на меня в недоумении. Затем она осторожно взяла меня за свободную руку и повела к дому, прочь от виноградников. И я поняла, что она ведет меня к своей бабушке – Элу.
Элу – индианка из племени яки, которая жила, соблюдая традиции предков. Она выглядела намного моложе своих лет, только морщины вокруг глаз намекали на ее настоящий возраст. Мне она всегда казалась очень загадочной. Другие дети ее даже боялись, называли ведьмой, но только не я. У Элу было одно достоинство – она отличалась немногословностью. Это, пожалуй, была наша единственная общая черта. Меня этот факт нисколько не смущал, скорее радовал. Я не любила, когда со мной постоянно заговаривали взрослые, задавая кучу глупых,
