покидает меня. Как только вернется Джелме, мы устроим пир в честь моего старого друга.
Услышав новость, Субудай выразил сожаление:
– Я многим ему обязан, повелитель. В моем войске есть отличный сказитель. Могу ли я предложить его услуги?
– Десяток моих сказителей, как тигры, сошлись в поединке за честь сложить песнь о кузнеце-полководце. Твой человек тоже может присоединиться к ним, – ухмыльнулся Чингис.
Говоря с Субудаем, хан почувствовал, что Бортэ наблюдает за сыном. Она как будто ждала, пока ее первенцу скажут при всех хотя бы несколько одобрительных слов, прежде чем позвать его в дом. Наступило молчание, и Чингис наконец повернулся к Джучи. Как же трудно было держать себя в руках под пронзительным и дерзким взором его карих глаз. В монгольских станах уже давно никто не смел так смотреть на хана. И Чингис слышал, как сильно колотится сердце, словно перед ним стоял сейчас враг.
– Рад видеть тебя в добром здравии, отец, – начал Джучи голосом более низким, чем ожидал хан. – Перед моим уходом ты был еще слаб от яда убийцы.
Чингис заметил, как дрогнула рука Субудая, будто он хотел поднять ее и подать Джучи предупредительный знак. Полководец, казалось, был мудрее своего воспитанника. Однако юноша держался перед отцом уверенно, как если бы был рожден в законном браке и дома его ожидал радушный прием.
– Похоже, я не из тех, кого можно легко убить, – добродушно ответил хан. – Добро пожаловать в мой стан, Джучи.
Юноша не сдвинулся с места, ведь отец поприветствовал его, словно рядового воина, как в насмешку. Чингис не сказал ничего подобного ни Субудаю, ни Хасару – друзьям такие слова не нужны.
– Ты оказываешь мне честь, мой господин, – поблагодарил Джучи, склоняя голову, чтобы отец не увидел гнева в его глазах.
Не сводя глаз с молодого человека, Чингис задумчиво кивал. Тем временем Джучи уже взял в ладони руки матери, склонив к ней бледное, напряженное лицо. Хотя глаза Бортэ наполнились слезами радости, с Джучи она вела себя сдержаннее, чем с Угэдэем. В такой обстановке мать не посмела обнять своего высокого юного воина. Прежде чем Чингис успел заговорить снова, Джучи повернулся к младшему брату, и все напряжение моментально улетучилось.
– Вот ты где, молодой человек, – произнес Джучи.
Угэдэй хитро улыбнулся и бросился навстречу Джучи, чтобы отвесить ему тумака в плечо и спровоцировать поединок, который вскоре закончился, как только голова Угэдэя оказалась под мышкой старшего брата. Чингис недовольно следил за происходящим, силясь подобрать какую-нибудь колкость, дабы приструнить Джучи. Тем временем старший брат отвел Угэдэя в сторону, мутузя его, невзирая на глухие протесты. Впрочем, хан еще не отпускал сына, а потому Чингис уже открыл было рот, чтобы позвать его назад, но тут заговорил Субудай:
– Твой сын хорошо усвоил науку, повелитель. Он командовал тысячей в бою, и мужчины уважают его.
Чингис поморщился, поняв, что упустил нужный момент.
– Не
