от батюшки вернулся. Но я в третий раз к батюшке пошла. Бог, он ведь троицу любит, да?
– Помогло? – Уже с интересом спросила я.
– Не очень. Батюшка сказал – разводись.
– Хороший совет. – Вздохнула я. – А главное, невыполнимый.
– Ага. Куда я денусь от кормильца моего? У меня своего почитай и нету ничего.
– Со священником я сама поговорю. – Ответила я и добавила зловеще, – вечером. О долге служебном и ответственности, что служебное положение накладывает. А вторая какая у тебя проблема?
– Домовой. – Вздохнула старостиха. – Злой он у меня, пакостит все время.
– Тут подумать надо, посоветоваться. – Я уже собиралась позвать своего домового, как специалиста по его собратьям, но тот нарисовался сам.
– А с чего ему добрым-то быть? – Спросил он, встав перед старостихой и пристально уставясь на нее своими желтыми глазищами так пристально, что старостиха отвела глаза. – Ты или муж твой ему хоть что-то доброе сделали? Уважили может его?
– Это муж. Он глава семьи.
– А ты сама? Ты же тоже любишь кошек мучить. А для нас кошки это почти родственники. Вот у меня хозяйка своего кота сметаной кормит, сливочки ему лично в миску наливает, на ручки берет. Да и про меня не забывает. Кроватку мне купила. Дорогую и теплую. А ты что хорошего сделала?
– А что надо сделать? Я же на все готовая. Просто неграмотная я.
– Сперва накорми его. Молока в миску налей и разреши ему пить его. А там глядишь и пироги станут удаваться.
– А муж будет меня бить?
– Это ваши людские отношения. Домовой тут ни при чем. Сама небось знала, что за плохого человека замуж идешь.
– Думала, он меня полюбит и исправится.
– Ну и дура. – Буркнул домовой, а я тактично промолчала.
– У меня нет зелья от пьянства. – Честно призналась я. – Есть для снятия интоксикации, но его я уже вашему мужу дала. И если он все правильно сделал, то уже скоро будет чувствовать себя хорошо, а может быть даже отлично. Вот только от нового витка пьянства это зелье не убережет.
– И то хлеб. Спасибо вам. – Вздохнула женщина, поднимаясь. – Вы лицо-то все же намажьте чем-то, чем обычно мажете. А то муж увидит, и как сбежит к другой, покрасивше, да помоложе. Вы-то все же не молодая уже. Одно только, что ведьма. Да и все.
На это я промолчала, не став объяснять бабе, куда она может пойти со своими советами.
И только после ее ухода я заметила пропажу банки варенья.
От ожогов я сварила зелье, которым не замедлила воспользоваться. И вовремя, потому что оказывается, они все это время болели. Остудив его и нанеся на поврежденные части тела, я почувствовала живительную прохладу и легкое онемение. Это было очень приятно. С прыщами все было гораздо хуже. Они оказались глубокими и только назревали. Лицо покраснело и покрылось ужасными буграми.
– Мда. – Согласился домовой, пока я грустно разглядывала себя в зеркало. – Опасная у тебя, хозяйка, работа.
– И
