бы биографы лишь собирали и транслировали всю доступную информацию о жизни Боуи, это уничтожило бы смысл самого повествования и самого героя – проще говоря, это не имело бы смысла.
К примеру, в 1967 году Боуи сообщил журналисту британского музыкального журнала New Musical Express (NME), что в возрасте восьми лет он переехал с семьей не в Бромли, а в Йоркшир. Он заявил, что жил со своим дядей в старинном фермерском доме, «в окружении широких полей и пастбищ для овец и коров», а рядом была пещера, где в XVII веке католические священники скрывались от протестантов. Интервьюер услужливо поддакнул, мол, какое «романтичное место для жизни ребенка». В этом утверждении, кажущемся чистой выдумкой, есть зерно правды: в книге «Со дня на день: лондонские годы» («Any Day Now: The London Years»), построенной на документально подтвержденных фактах, автор Кевин Кэнн указывает, что Дэвид навещал своего дядю Джимми в Йоркшире на каникулах в 1952 году, а позже преподнес эти поездки как длительное пребывание. И все же даже это противоречит сделанному в то же время утверждению Боуи, что до десяти или одиннадцати лет он жил в Брикстоне и ходил в школу мимо ворот местной тюрьмы. Другие биографы Боуи, Питер и Лени Гиллман, внимательно изучили школьные архивы и выяснили, что Дэвид Джонс был переведен в школу Burnt Ash Juniors в Бромли 20 июня 1955 года. Эта школа находится в одиннадцати километрах от Брикстонской тюрьмы, поэтому предположение, что десятилетний ребенок делал такой крюк, звучит не слишком правдоподобно. Исторические архивы и карты с их прозой фактов скучнее рассказов Боуи о его прошлом, однако они внушают доверие.
Можем ли мы верить воспоминаниям людей, выросших вместе с ним? Дана Гиллеспи, одна из первых подружек Боуи, красочно описывает поездку к его родителям, в «крошечный дом, типичный для рабочего класса <…> самый маленький, в котором мне только доводилось бывать». Она вспоминает, что они ели «скромные бутерброды с тунцом <…> это был очень холодный дом с неприветливой атмосферой». «В углу громко работал телевизор», «и никто ни с кем не разговаривал». Она повторила этот рассказ в документальном фильме британского режиссера Фрэнсиса Уотли 2019 года «Дэвид Боуи: Путь к славе» («David Bowie: Finding Fame»), добавив комментарий: «Атмосфера была тяжелой. Там не было души».
Школьные друзья Дэвида Джонса описывают его мать Маргарет, для близких Пегги, очень похоже – как холодную и неласковую. «Я бы не назвал их семьей, – вспоминает Дадли Чепмэн. – Это были несколько человек, которым приходилось жить под одной крышей». Джордж Андервуд соглашается: «Мать Дэвида не нравилась даже ему самому. С ней было нелегко ладить». Джефф Маккормак однажды заметил при Дэвиде, что Пегги «никогда выказывала ко мне особой симпатии», в ответ тот грустно признался: «Она и ко мне никогда не выказывала особой симпатии». Питер Фрэмптон полагает, что отношения Дэвида с его учителем, Оуэном Фрэмптоном (отцом Питера), были теплее, нежели с собственным отцом Хейвордом Стентоном Джонсом, которого близкие называли Джон: «Я не был посвящен в их отношения…
