style="font-size:15px;"> – Что, не нравится?
Меня начал серьёзно тяготить этот разговор. Сцена прямо как в анекдоте. Сейчас он заорёт: «Брезгуешь, гад?!» Что бы ему ответить?…
– Не в этом, – говорю, – дело. У меня girlfriend в Москве.
– Ну и зря. Ты не знаешь, что потерял! Какая она в постели… м-м-м… Сейчас мы ещё выпьем и поедем к ней. Вместе.
– А я тут при чём?
– Она меня одного не пустит. А с тобой пустит.
– С какой стати? Я там давно не живу.
– Она при тебе не посмеет…
– Нет уж, Кристоф, – я встал, – разбирайся со своей бывшей сам. А я поехал домой.
– А на посошок?
– Ну, давай.
Дальнейшие события помню неотчётливо. На какое-то время меня сморило. Когда я пришёл в себя, Кристоф метался по комнате и орал что-то в телефонную трубку. Я догадался, что он звонит Барбаре, но кроме слова «полиция» мало что разобрал. Разговор, по крайней мере с нашей стороны, вёлся преимущественно матом. Я не знаток немецкого мата, но думаю, что по разнообразию и экспрессии он не уступает отечественному. Английский рядом с ними обоими – это детский лепет. Вдруг хозяин с криком «Шлюха!» метнул телефон в стену. Если бы он взял чуть левее, вы бы сейчас не читали этих строк. В дверях я столкнулся с двумя полицейскими. Их вызвала не Барбара, а соседи.
Я съехал от Барбары в конце ноября. Жаль, что это совпало с болезнью её кота. Кот был не кастрированный – шлялся, где вздумается, уходил и приходил, когда хотела его левая задняя. Иногда – через мою комнату. Тогда он просил меня открыть форточку, и мы немного общались. Это было единственное существо во всём городе, с которым меня не напрягал языковой барьер. Однажды кот вернулся в плачевном состоянии: исцарапанный, в крови, ухо разорвано. Барбара взяла отгул и повезла его к ветеринару. Кота подлечили, зашили ухо и выписали счёт – двести тридцать марок. Хозяйке было одинаково жалко и кота, и денег. Она даже всплакнула. Именно в этот день я получил место в общежитии. Барбара расстроилась ещё сильнее и предложила скидку в пятьдесят марок, если я останусь хотя бы ненадолго. То есть пока она не найдёт другого жильца. Я сочувствовал ей, правда. Однако деньги были мне нужны. Да и место в общаге ушло бы.
Моим соседом по комнате оказался высокий, худой юноша по имени Андреас. Трезвый, мирный. Покуривал травку. В общем – никаких проблем, кроме одной. У соседа был портативный телевизор, с утра до вечера настроенный на канал MTV. Через месяц я безошибочно ориентировался в попсе начала девяностых. До сих пор узнаю, когда слышу по радио. Подумав, я решил смириться с этой музыкой. Мне доводилось жить с такими подонками, рядом с которыми Андреас казался ангелом. Да и сам я – не подарок… Впрочем, это всё не важно. Важно, что у меня – наконец-то! – появились свободные деньги.
С очередной стипендии я поехал в Olympia Einkaufcentrum и приобрёл шикарную кожаную куртку. Не очень дорогую, но и не самую дешёвую. С пятью молниями и стоячим воротником. В этой куртке я был похож на Элвиса Пресли. Я готов был носить её даже в помещении. Кожаное пальто оставалось недосягаемым. Тут надо было копить,
