Ах да, – спохватился Лэм и добавил уже, как повар. – Приготовил десерт и забыл подать к столу. А это блюдо с изюминкой. Графин появился в Невирье года полтора назад, когда власть Недоли только начинала крепнуть. Поговаривали, что он приехал из Литвы. А в Невирье объявил себя отпрыском древнего графского рода Лиховельских. Были такие в наших краях еще в семнадцатом веке. Кстати, говорят, что наше озеро, поэтому так и называется. А кто-то говорит наоборот. Что какой-то лесной разбойник поселился тогда на озере, а позже присвоил себе титул графа и фамилию по названию озера. Сейчас разве разберешься? Отсюда и легенды всякие о Лиховеле. Самая модная из них о графе Люцимере и его неразделенной любви к местной красавице Берте.
– Это поэтому так называется озеро в Шацке? – уточнил я.
– Ну, да. У нас – Лиховель, а в Шацке – Люцимер. Короче довел этот буржуй Люцимерский сельскую девушку Берту до того, что она в нашем озере утопла. А потом стала русалкой. А граф тот сильно переживал и утоп в другом озере, а потом тоже каким-то кикимором лесным стал. Поэтому и озеро назвали Люцимер. Вот теперь эта парочка занимается тем, что людей на тех озерах губит.
– Ужас какой! – поежилась Оля. – Ну а Графин ваш тут причем?
– Так на берегу Лиховеля остались же развалины маетка[8] этого графа Лиховельского. А Графин предъявил право на наследство и объявил их своей собственностью. А «голова» оформил ему все документы. Зовут Графина Петром Петровичем Заболотным. Это по паспорту. Но сам он называет себя Дарием Лиховельским.
– У меня уже голова пухнет от этих титулов, – вздохнула Оля. – Ну, как люди могут верить в такую белиберду?
– Так верят же, – продолжал Степьюк. – Графин этим именем и стихи свои подписывает. Их брошюрами печатают, а потом бесплатно раздают людям вместе с пайками. Так на обложке и написано: Дарий Лиховельский «Невирьевские баллады». Лично я их называю «стоном озабоченного лося в период спаривания по причине отсутствия самки».
Мы дружно рассмеялись, но я почувствовал нахлынувшую изнутри тревожную волну. Нечто похожее довелось испытать в Николаеве после прочтения электронного письма с изображением олимпийского мишки, которое похититель прислал Бокальчуку. Его угрожающий текст нельзя было забыть: «Я не хочу убивать твое тело, я буду медленно убивать твою душу».
Тем временем Лэм продолжал рассказывать:
– «Голова» выдал этому борзописцу ссуду на постройку дома. Теперь он возле развалин маетка строит нечто похожее на тюрьму. Каменный забор в два человеческих роста и трехэтажный дом с маленькими, как бойницы окнами. Сторожей там целый взвод, и строители все «импортные». Официально Заболотный числится директором нашего дома культуры, а на самом деле он идейный вдохновитель «фронта». Сейчас вот Невирьевскую конституцию пишет.
У меня бесконтрольно вырвалось короткое бранное слово.
– А куда смотрят местные законники? – извинившись, спросил я. – Милиция, прокуратура.
Маеток – (польск.) – поместье.
