и выходя из номера добавил. – И не бери свою машину. Мы поедем на «Прадо». Так солиднее – типа я вожу дорогих столичных гостей.
Согласившись, позвонил Степьюку, чтобы уточнить месторасположение его ресторана.
– Встречаться с тобой пока нет смысла, – говорил я, одновременно переодеваясь. – Но нам нужно по дороге в Невирье где-нибудь остановиться для инструктажа. Есть там какое-то укромное место?
– Так может заодно и пообедаете? – ответил Влад вопросом на вопрос. – Я-то уже на работе. В общем, подъезжайте. От развилки Шацкого шоссе до нашей «Лесной песни» ровно семнадцать километров в сторону Невирья. Увидите двухэтажный сруб на берегу лесного озерца. Там мой «Поларис»[9] стоит, так что не ошибетесь. А заехать можно с тыльной стороны, чтобы с дороги меньше видели.
Спустя полчаса в полной готовности мы уже стояли во дворе пансионата. Чтобы соответствовать своим внешним видом представительнице минкульта Оля надела строгий брючный костюм песочного цвета, а я вспомнил о чиновническом стиле и нарядился в бежевую рубаху «сафари» и светлые брюки, купленные по случаю в Одессе. Но Алоиз Брониславович своим неподражаемым стилем волынского мецената переплюнул всех.
Он появился на крыльце одетый в белую вышиванку и расклешенные штаны из серого льна. Дополняли картину соломенная шляпа с узкими полями и белые плетеные туфли. Такому типажу идеально подошла бы люлька, но Везовский отдавал предпочтение дорогим кубинским сигарам.
– Козак Мамай, да и только, – выразил я свое удивление и восхищение.
– Пан не разбирается. Это смокинг местного дипломата, – довольно заулыбался Алоиз и подал знак своим каратэлям, похожий на жест дирижера, указывающего музыкантам играть громче.
Сбросив скорость, мощный джип Элвиса вкатился во двор двухэтажного бревенчатого сруба и остановился возле тюнингованной «Таврии» Степьюка. Следом заехал «Мерседес» с охраной «авторитета». Убоповский «Опель» припарковался на въезде во двор, по-видимому, для того, чтобы отслеживать обстановку на шоссе.
Совещание длилось около пяти минут. Наши «ангелы-хранители» быстро перезнакомились друг с другом и определили единую частоту для ведения радиопереговоров. Везовский тоже подстроил свою портативную рацию, которая была припрятана в бардачке «Прадо». Решили, что с этого момента машины сопровождения переходят в срытый режим. То есть джип будет сопровождаться на почтительном расстоянии, и без надобности никаких переговоров в эфире быть не должно.
Уже на выезде со двора, я заметил в одном из окон серьезное лицо Степьюка. Голова повара была перетянута белым платком, отчего он походил на английского пирата. Помахав вслед, Лэм незаметно перекрестил наши машины.
От «Лесной песни» до районного центра оказалось без малого двадцать километров. Вскоре на большой скорости «Прадо» пронесся мимо бетонной стелы с надписью «Невирьевский район», выложенной из поржавевших от времени железных букв. А еще через пару километров впереди
Поларис – название американской крылатой баллистической ракеты. В СССР автомобилисты в шутку так называли советские автомобили с форсированным двигателем.
