что моя помощь больше не потребуется. Но магистр замолчал и повернул голову. Кажется, хотел что-то сказать, но толпа магов загородила его от меня.
Я осталась на дорожке, глядя вслед носилкам.
Думать не хотелось. Совсем. Стоило на миг остаться в тишине и одиночестве, как навалились воспоминания. Они падали на меня, словно огромные камни: тяжелые, гранитные, придавливающие к земле и грозящие похоронить меня заживо.
– Ну, нет, – прошептала я, сжимая кулаки. Закричала, поднимая голову. – Нет!!!
Я не буду об этом думать. Я не буду вспоминать. Я сотру из памяти и сердца его черно-синие глаза, тело, придавливающее меня к полу, слова, произнесенные с равнодушной улыбкой. Я пойду дальше, перешагнув это! Потому что мне надо вернуть Незабудку.
Мысли о сестре снова сжали сердце паникой и тоской.
– Найду, – выдавила я. – Я найду тебя, Незабудка. Только не бойся…
Темный коридор исчез, оставляя его на земле Оххарона. Паладин откинул голову и глубоко вдохнул привычный запах сырых деревьев, цветущего озель-иса и пепла костров.
Он вернулся.
И вернулся с победой.
Черное тавро, выжженное на его коже, разорвало ткань миров, открывая для паладина путь в Оххарон.
Что ж, он это сделал. Искра уничтожена.
Впереди высилась стена крепости Колючего Острога, и паладин осмотрелся. Он должен был попасть в королевский дворец, так почему оказался здесь? Очевидно, смещение реальностей нарушило метки призыва и сместило точки выхода.
Но может, это и к лучшему. К королеве он еще успеет.
Шариссар шагнул к защитному контуру, готовясь проверить оборону своих воинов. Он не думал о том, что оставил за спиной. Вернее, кого. Испуганную и растерянную девушку с разноцветными глазами. Он не хотел думать о ней, хотя ее аромат все еще был на коже паладина, ласкал его обоняние, напоминая, дразня и заставляя жадно принюхиваться.
Многоликий Мрак! Он не насытился. Краткой близости не хватило, чтобы удовлетворить его желание. Он хотел продолжения. Длительного, яростного, с бесконечным ощущением ее вкуса, ее рук и тела. Шариссар облизнулся, ощущая, как пересохли губы.
И раздраженно тряхнул головой.
Желания тела ничего не значат.
А он ни о чем не жалеет. Война не знает слова «жалость». Важны лишь победа и сила. Первое правило, которое он крепко запомнил. Вернее, не так. Которое в него вбили.
Стражи сработали слаженно. Его окружили, как только Шариссар дошел до стены, взяли в оцепление.
– Свободны, – усмехнулся Шариссар. Стражи прижали ладони к груди, приветствуя своего командующего. А когда паладин прошел через мост, ему навстречу тут же кинулся верный Айк.
– Мой господин! Рад вашему возвращению.
– Я тоже, – кивнул Шариссар. – Расскажи, что произошло во время моего отсутствия. Много было прорывов? Каковы потери?
– Много.
