критику и нелицеприятную оценку личности.
21
Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад!
Строка из стихотворения А. С. Пушкина «Признание» (1826 г.), которое известно как романс на музыку М. И. Глинки (1840 г.), А. А. Дерфельдта (1839 г.), М. Л. Яковлева (1855 г.), Ю. Н. Голицына (1857 г.) и других композиторов
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
Влюблённый человек готов поверить даже притворству девушки.
О готовности верить тому, кого любишь.
22
Ба! Знакомые всё лица!
Слова заставшего свою дочь Софью ночью в обществе мужчин П. А. Фамусова из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1822 – 1824 гг.)
Сюда! за мной! скорей! скорей!
Свечей побольше, фонарей!
Где домовые? Ба! знакомые всё лица!
Дочь, Софья Павловна! страмница!
Бесстыдница! где! с кем! Ни дать, ни взять она,
Как мать её, покойница жена.
Высказывание передаёт изумление и удивление при встрече человека, которого не ожидаешь увидеть.
В ситуации непредвиденного свидания со знакомым или при упоминании известных людей.
23
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, где оскорблённому есть чувству уголок… Карету мне, карету!
Слова А. А. Чацкого из финального монолога комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1822 – 1824 гг.)
Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок!
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорблённому есть чувству уголок…
Карету мне, карету!
Герой не хочет оставаться там, где его оскорбили и унизили. Чтобы оставить дом Фамусова, Чацкий требует подать ему карету.
О желании спешно покинуть какое-либо место.
24
Бедный Йорик! Я знал его, Горацио.
Восклицание принца Гамлета над черепом бывшего королевского шута из трагедии В. Шекспира «Гамлет» (1601 г.) в переводе Б. Л. Пастернака (1941 г.)
Бедный Йорик! – Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки. Он тысячу раз таскал меня на спине. А теперь это само отвращение и тошнотой подступает к горлу. Здесь должны были двигаться губы, которые я целовал не знаю сколько раз. – Где теперь твои каламбуры, твои смешные выходки, твои куплеты? Где заразительное веселье, охватывавшее всех за столом?
Слова передают скорбь по поводу смерти человека, которого знал говорящий.
Используется в качестве сожаления о конечности жизни или о каком-либо человеке.
25
