чем в комнату вошла старшая кастелянша покоев королевы, мадам де Ланнуа набросила на плечи тёплую шаль и сменила ночной чепец на тонкую вуаль из чёрного кружева.
– Доброе утро, мадам Лекок, – герцогиня приветствовала кастеляншу вежливым кивком в ответ на короткий книксен.
– Доброго утра и вам, мадам. Будут ли приказания относительно белья для её величества? Я заметила белошвейку в коридоре у ваших дверей. Помилуйте, мадам, я сама проверяла всё бельё, которое прислали дворцовые прачки! Там не было ни единой прорехи, клянусь святой Маргаритой!
– Мадам Лекок, мне нужен ваш муж, – мягко перебила герцогиня. – Надеюсь, месье Лекок уже поднялся? В его ведомстве есть кто-нибудь, кого можно послать с поручением в такой ранний час?
– Это во дворце, мадам? – с живостью в голосе и нескрываемым любопытством уточнила кастелянша.
– Нет, в город. Если точнее, то необходимо послать гонца в особняк на Королевской площади.
– Ах, вот оно что, – то, что этот вызов к старшей статс-даме двора королевы не касался её службы, сразу же принесло облегчение мадам Лекок. Она просияла в улыбке и поспешила заверить мадам де Ланнуа в готовности её мужа и его подчинённых исполнить любое поручение.
– В таком случае, я прошу передать эту записку лично в руки маркизу дю Плесси-Бельеру. Он живёт в отеле Бельер. Это на Королевской площади. Только пусть ваш муж проинструктирует гонца, что необходимо передать записку лично в руки маркизу. И обязательно дождаться ответа. Это очень важно.
– Конечно же, мадам! Всё будет сделано, не извольте волноваться, – пряча записку за корсаж, ответила кастелянша и поспешила удалиться.
Глава 7. Лабиринты Лувра и золотой песок
Утро. Лувр, галерея Войны. Дворцовые коридоры. Сады у набережной
– Бонтан, любезный, посветите-ка сюда, – герцог де Грамон указал на старинный гобелен.
Это было огромное полотно с потускневшим от времени рисунком из полинявших нитей. Не примечательное ничем особенным, оно не выделялось среди прочих, таких же старых и выцветших гобеленов, украшавших стены длинной галереи. Разве что изображённая на нём сценка охоты несколько выбивалась из серии идиллических пейзажей с отарами овец и видами горных склонов древней Аркадии.
– Сюда, ваша милость? – спросил Бонтан.
Подходя ближе, он едва не поскользнулся. Огонь свечи в его плошке всколыхнулся от резкого движения, и целый сноп искр взметнулся вверх, рассекая сумерки, в которые была погружена самая старая и редко посещаемая часть дворца.
– Эти туфли доведут меня до могилы, – проворчал камердинер его величества, кляня утренние туфли, которые он не успел сменить перед выходом. Мягкие подошвы новых, сшитых по личному заказу туфель так и норовили разъехаться в разные стороны на гладких паркетных полах.
– Да.
