недоверие в душе маркиза.
– Для начала я хочу поговорить с ним, – ответил дю Плесси-Бельер, внимательно изучая лицо мальчика.
Резким движением он отодвинул второй стул от стола и уселся, закинув ногу на ногу. Откинувшись на спинку стула, он опёрся локтем о край стола и продолжал смотреть на мальчишку. Тот стоял, выпрямившись и глядя прямо перед собой. Но то ли он почувствовал недоверие к себе, то ли сама неопределенность в намерениях полковника смутила его, только теперь он уже избегал смотреть ему в глаза.
– Что ж, время терпит, – проговорил Ла Рейни, понемногу утрачивая свой прежний энтузиазм.
– Итак, сударь, что вы можете рассказать мне о том, почему вы здесь? – заговорил дю Плесси-Бельер.
Этот вопрос удивил мальчика. Он посмотрел на Ла Рейни, ожидая, что тот вмешается и сам всё объяснит полковнику.
– Я хочу услышать это от вас, – пояснил дю Плесси-Бельер, не сводя сурового взгляда с лица допрашиваемого.
– Я здесь потому, что господа полицейские арестовали меня, – наконец заговорил мальчишка и несмело поднял глаза, чтобы на короткий миг встретиться взглядом с полковником.
– Почему вас арестовали?
– Они решили так, – стушевался малец, и теперь Франсуа-Анри уже заметил явное недоверие к себе.
– Ясно, – с шумом опустив правую ногу на пол, полковник повернулся лицом к Ла Рейни и заговорил с ним так, будто они были одни. – Ничего не выйдет. Этот фарс будет раскрыт на первом же заседании суда, и тогда последствия будут крайне печальными. Скандал будет неизбежен. В лучшем случае этого малого отправят без дальнейших разбирательств на каторгу. В худшем – им займутся всерьёз и тогда уже допросы будут проведены в присутствии судей и присяжных. И, – он повернулся к мальчику. – И при содействии палача.
– Нет, – это прозвучало так невнятно, что Франсуа-Анри даже вскинул голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Нет, не надо палача, сударь, – повторил Матье уже громче, с трудом проглотив тяжёлый ком, подкативший к горлу.
– Вы готовы отвечать на мои вопросы? – всё также сурово спросил Франсуа-Анри, не выказывая ни малейшего признака расположения к нему.
– Да.
– Я не слышу, – не повышая голоса, повторил маркиз. – Что?
– Да, сударь! Я готов.
– Итак?
– Меня схватили, когда я пытался продать драгоценности одному приятелю моего покойного брата. На набережной. Мне обещали место на барже, которая отправлялась вниз по Сене. Я хотел сбежать.
– Так. А почему хотели сбежать?
– Мой брат, – мальчик сглотнул, и по его лицу скатился ручеек слёз. – Его… Убили! Я остался один.
– Вот так и скажешь, – внезапно Ла Рейни вмешался в допрос и, бросив быстрый взгляд на полковника, заговорил:
– Перед судьями
