беру в руку салфетку, высвобождаясь от её поглаживаний.
Надо уходить. В купе спит соседка. Эта девушка, случайно вторгшаяся в мою жизнь, заставляет вспыхивать огонёк надежды на лучшее. Рядом с ней я ощущаю себя свободным от образности. Я становлюсь самим собой. Находясь же сейчас здесь, я ощущаю плотскую слабость и своё притяжение к земле, не позволяющее парить.
– О чём замечтался, красавчик? – вопрос возвращает к реальности, а глаза к пухлым губам… или к груди… – Не успела представиться, меня Анжеликой звать, из Саратова буду. Очень уж милейший городок.
– Анжела, Анжелика, пробую на звучание. – Хорошее имя.
– Превосходное имя, – она улыбается мне, приподнимая бровь. – Я ждала, когда вы заметите меня, но вы были так сосредоточены. Прощаю, – облизывая нижнюю губу розовым язычком, её нога дотрагивается до моей, скользя вверх. – Вы не находите наше знакомство приятным бонусом пути? – оголённая женская ступня поднимается верх – вниз. Дыхание перехватывает, когда ступня достигает паха.
– Мне стоит идти! – рычу грубее, чем следует, пытаясь отодвинуться со стулом назад. Плотно стоящие столы и стулья не позволяют этого сделать. Дама сменяет нажатие на поглаживание. – До свидания, Анжелика, – приподнимаюсь, снова опускаясь.
– Правильно делаешь. Попрощайся, попрощайся, – этот визгливый голос, несомненно, принадлежит проводнице, успевшей надоесть мне за столь недолгое время в пути. Оборачиваюсь. Она стоит, уперев руки в бока, и наблюдает за происходящим. – От одной юбки сразу к другой бежишь. Помни, я слежу за тобой! – развлекать её я не собираюсь.
– Не ваше дело, – опускаю руку вниз, скидывая ногу. Губки Анжелики недовольно надуваются. – Хорошего отдыха.
– До встречи, красавчик, – приближаясь к барной стойке, ощущаю их тяжёлые взгляды.
Оплатив счёт, покидаю вагон-ресторан, оборачиваясь на выходе. Разочарованная дамочка вздыхает, демонстрируя колыхание того, отчего я отказался. Проводница, сложив руки на груди, продолжает сверлить взглядом. Пожимаю плечами и покидаю ресторан.
Соседка. От вида дверей ржаво-коричневого цвета я начинаю волноваться. Мне боязно увидеть осуждение в глазах. Увидеть усталость от моего присутствия. Страшнее всего – увидеть пустоту.
Оказавшись внутри, страхи остаются. Девушка, сидевшая справа от меня на вокзале, вторгшаяся в мою жизнь и погубившая мой покой, спит.
Приходится применять отчаянные меры – под койкой лежит крайне необходимая вещь, которая не терпит замедления. Я громко шуршу всем, попадавшемся под руку.
– Обязательно это делать сейчас? – сонным голосом спрашивает соседка. – Который час?
Ликование на пределе. Сдерживаюсь, продолжая сохранять невозмутимость – триумф по разрушению единоличного сонного царства.
– Голова болит. Таблетка в сумке. Достать надо, – чеканю, на ходу придумывая оправдания. Сажусь на койку. – Поздний вечер на дворе. Займёмся ужином?
