у государыни, – продолжил я. – И именно поэтому я имею право на все. А вот вы – напротив, все свои права потеряли. – Я чуть подался и облокотился на стол. – Потеряли в тот самый момент, когда решили бежать из страны вместо того, чтобы исполнить свои прямые обязательства по отношению к короне и своему господину. То есть – мне.
– Вы ведь прекрасно знаете, князь, – полушепотом отозвалась Воронцова. – Знаете, что тогда творилось. Я… я испугалась – и за сына, и за саму себя.
– Как и все мы. Не сомневаюсь, каждый из тех, кто погиб в ту ночь у стен Зимнего дворца, – боялся. Но эти люди, многих из которых я знал лично, выполняли свой долг до конца. – Я покачал головой. – В то время как вы, княгиня, пили в Париже шампанское. И пусть никто еще не назвал ваше решение изменой – оно, вне всяких сомнений, является таковой.
– Нет! – выдохнула Воронцова. – Я не солдат, в отличие от вас, князь! И я не обязана…
– В первую очередь вы – аристократ, человек дворянского происхождения. И к тому же – наделенной властью и Даром. Ваш долг перед короной, государством и народом неизмеримо выше даже воинской присяги или клятвы, которую вы дали мне лично. Но вы предпочли позабыть обо всем. И именно поэтому, княгиня… – Я поймал взгляд Воронцовой и, сделав паузу, тихо закончил: – Вы будете делать все, что я скажу.
– Нет… Вы не посмеете.
На ее сиятельство было жалко смотреть. В дедов кабинет заходила уставшая – но все еще уверенная в собственных силах женщина. А теперь я видел перед собой перепуганное существо, у которого не хватало отваги даже взглянуть мне в глаза.
– Конечно, я никак не могу помешать вам хоть сейчас бежать и жаловаться государыне… да и не собираюсь. – Я заговорил еще тише. – Но если вы сейчас заявитесь в Зимний с жалобами на мои грехи, то в первую очередь будьте готовы ответить за свои собственные. И едва ли ее величество окажется к вам столь же благосклонна, как я.
Воронцова не ответила. Сидела молча минуту или две, чуть покачиваясь вперед-назад, – и только потом поднялась и, не попрощавшись, направилась к выходу. И я уже решил было, что разговор окончен раз и навсегда, но ее сиятельство, похоже, слишком сильно желала, чтобы хоть самое последнее слово все-таки осталось за ней.
– Будьте осторожны, князь, – ледяным тоном произнесла она, на ходу оборачиваясь прямо перед дверью. – Пусть сейчас вы можете позволить себе многое – это не продлится вечно. Не стоит забывать – у рода Горчаков немало врагов, и подобными решениями вы лишь увеличиваете их число.
– Охотно верю. – Я пожал плечами. – Но и вы не забывайте, что обычно происходит с моими врагами, – чтобы ненароком не повторить их судьбу… Доброго дня, княгиня.
Через несколько мгновений цокот каблуков Воронцовой стих в коридоре. Но одного меня оставили ненадолго: не успел я разложить на столе документы, как в дверь постучали.
– Чай, ваше сиятельство. Арина Степановна велела – говорит, вы изволили…
Незнакомый
