довести мой оклад до баснословно нелепых высот! Я наёмный работник… ну, может, и не совсем обычный, но её деньги – это её деньги, не мои. И я не могу пользоваться ими так, будто имею на них какое-то право… Это неправильно. Я могу о себе позаботиться. У меня есть руки и ноги. И голова.
Бой импровизированных курантов сотрясает зал.
Закусываю губу, потому что меня переполняют противоречивые чувства…
Радость…
И волнение…
Какой-то сумбур в душе, потому что я пока так и не поняла, чего хочу от жизни…
– С Новым годом… – прислонив свой бокал к моему и склонив голову, чтобы перекричать толпу, говорит Самир.
– Взаимно! – кричу я, натыкаясь на недовольный взгляд выцветших старческих глаз. – Мне нужно отойти!
Самир позволяет оставить свой локоть, но быстро добавляет, когда я поднимаю на него глаза:
– Уже уходишь?
– Я должна встретиться с Мирой в гардеробе… но сначала попрощаюсь со старой ведьмой.
Губы мужчины расходятся в улыбке, которая лишь чуть-чуть касается глаз. Самир всегда улыбается так. Будто его в этой жизни уже особо ничего не удивляет.
Это, пожалуй, единственная вещь, которая меня в нём смущает. Такая пресыщенность… чужда мне.
– Тогда я провожу тебя до гардероба, – говорит мужчина, слегка мотнув головой в направлении выхода, – подожду там.
– Ладно, – киваю я, отдавая ему свой бокал, который он принимает без раздумий.
Пробираюсь по залу, отвечая на поздравления.
Я не знаю, как ОНА добилась этого, но меня принимают везде, куда бы я ни ткнулась.
Меня и Миру.
– С Новым годом! – объявляю жизнерадостно, остановившись рядом с сервированным столом, покрытым белой шелковой скатертью.
– А что, сегодня Новый год? – брезгливо фыркает чёрная вдова.
Её ладонь лежит на набалдашнике старинной трости, которая выглядит так, будто досталась ей по наследству от английской Елизаветы. Голова слегка раскачивается, и я никогда бы не поверила в то, что она передвигается самостоятельно, если бы не была тому свидетельницей.
– Да, каждый год тридцать первого декабря, – сообщаю я, бросив взгляд на Фариду, которая делает вид, будто изучает потолок.
На ней платье в греческом стиле и веселенький новогодний венок в волосах. Она выглядит беременной, в самом худшем проявлении этого положения, но все равно очень милой. Муж Фариды – банкир, и он старше её на десять лет, но у них прекрасная семья, и скоро в ней случится пополнение.
– Этот вдовец – то, что тебе нужно, – вдруг заявляет старуха, – будешь как у Христа за пазухой.
– Мы просто друзья, – отвечаю ей с неохотой.
– Друзья… – дребезжит она, кряхтя и посмеиваясь, – он глаз на тебя положил, не дурак. Если предложит замуж, соглашайся!
– Мы просто друзья! – с нажимом повторяю я. – У вас плохо со зрением.
Это
